Гноев ковчег

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Гноев ковчег

Самой востребованной специальностью этого года стало госуправление.

Самой востребованной специальностью этого года стало госуправление (конкурс — 160 человек на место, поскольку факультетов госуправления у нас сравнительно немного). Что тут ужасного? Много чего, но в первую очередь — профессиональный расклад, который существует в стране с середины нулевых. Виктория Токарева, будучи мастером изящной формулировки, диагностировала: профессии исчезли, их осталось всего две — богатые и бедные. Богатые так богаты, что могут не делать ничего. Бедные так бедны, что согласны на все. Средний класс — прослойка посредников между первыми и вторыми.

Уже в середине 90-х у литературных героев и киноперсонажей фактически не стало профессий, или эти профессии перестали быть сущностной чертой в их характеристике. Дети уже не хотели стать космонавтами, пожарными, летчиками, учителями и врачами — они хотели иметь то, а не быть тем-то. Народившаяся в конце ХХ века теория пост-индустриального общества провозгласила, что закончилась эра производства, настала эра потребления, что торговец и рекламщик значат больше, чем создатель продукта, и что профессия есть одна — управленец. А работать (считалось по умолчанию) будет третий мир, который всех и накормит.

Все перечисленные тезисы и на Западе привели к кризису, а в России не годились вовсе никуда. Страна перестала работать — вообще, абсолютно. Дети в начале 90-х поголовно мечтали быть братками и путанами. Дети во второй их половине желали быть менеджерами и пиарщиками, и наивысший конкурс был на экономические факультеты. В начале нулевых главные специальности были связаны уже с добычей сырья, а также с экономическими спорами и захватами, сиречь рейдерством, — и дети поголовно захотели стать юристами. Но и эта эпоха оказалась чересчур романтической: новый кризис оказался куда глубже предыдущего и решительно упразднил практически все занятия и специальности. Неподвижным и невредимым истуканом осталось только государство, которому в России никогда ничего не делается, даже после революционных разрух первым отстраивается именно оно.

Дети — и некоторые родители — обладают нюхом. Они понимают, что в сегодняшней России профессионал не востребован и неприкосновенной — стабильной, денежной — осталась единственная профессия: близость к седалищу Главного. Если полагать наше образование ковчегом, на котором в трудные годы пытаются спасти хотя бы молодых, ковчег получается прямо-таки Ноев: вот семь пар проституток и рэкетиров, юристов и экономистов, менеджеров и копирайтеров — зеркало российских представлений о том, кто спасется в очередном пятилетии. Сейчас стало ясно, что бессмертно и всегда накормлено только государство. Это довольно гнойная ситуация, поскольку государство, занятое чистым самосохранением и самообслуживанием, мало кому нужно и грозит скоро рухнуть. И тогда…

Тогда самыми востребованными профессиями станут врачи, строители, учителя и прочие спасители человечества, обладатели простых, но необходимых навыков. Хочу ли я такого сценария? Ни в коем случае. Вижу ли другие средства победить получившийся перекос? Нет.

№ 157, 25 августа 2010 года