Русские горки

Русские горки

Олимпиада в Ванкувере интересует меня всего в двух аспектах.

Не сказать чтобы я был фанатом Ильи Глазунова, но уважаю его за ответ на вопрос интервьюера, заданный в середине 70-х, как он относится к спорту. Глазунов тогда честно сказал: «Наверное, нет человека более далекого от спорта, чем я».

Думаю, что есть, и это я. Поэтому Олимпиада в Ванкувере интересует меня всего в двух аспектах: сильно ли преуспеют наши и вызовет ли это очередной нестерпимый подъем национального чванства. Ответ у меня на оба вопроса довольно оптимистический: потому что самосознание у страны сегодня не в таком катастрофическом состоянии, как в августе 2008 года. Тогда выход в полуфинал европейского футбольного чемпионата закончился праздничными шествиями по Москве, умеренным хулиганством, большим количеством пиротехники и переименованием новорожденных, уже получивших было нормальные местные имена, в Гусов либо Хиддинков.

Сегодня тучные годы закончились, лидер ведет себя не в пример скромнее, масштаб проблем, стоящих перед Отечеством, постепенно осознается, а спорт уже не воспринимается (по крайней мере большинством) как аналог мировой войны. То есть победа — не доказательство нашей лучшести в мире, поражение — не конец света, а прочий мир — не орда мерзавцев, жаждущих нашей крови и нефти.

Поэтому мне кажется, что Россия выступит в Ванкувере очень прилично. Хотя бы потому, что занятия спортом требуют трезвости. А с трезвостью сейчас все почти хорошо, даже у идеологов. Прогнозов никаких не делаю, поскольку не хочу казаться смешнее, чем я уже. Но в одном я практически уверен: в бобслее наши выступят лучше обычного. А почему? А потому что пришла в себя, учится ходить и активно за них переживает одна из настоящих национальных героинь — Ирина Скворцова.

Скворцова получила во время тренировки такие травмы спины, таза и правой ноги, что никто не поручился бы тогда за ее жизнь, а что она останется инвалидом, уверены были почти все. Но немецкие медики спасли ей ногу, и через три недели Скворцова выпишется из реанимации, а сейчас уже садится в кровати и даже учится ходить. То, что ее посетил в клинике Сергей Лавров, — самый мудрый его шаг на международной арене за все время пребывания на посту. Потому что это шаг человечный. Он мог бы даже не дарить ей золотые часы — не важно это. Важно, что вся страна переживает за одного своего гражданина. У нас это явление редкое, не то что единицами — тысячами легко швыряются. А у Скворцовой нет ни особых спортивных достижений, ни чрезвычайных заслуг перед Отечеством. Ее заслуга — тоже по-своему огромная — в том, что она держится с исключительным достоинством, мужественно переносит весьма тяжелое лечение и улыбается гостям.

Спортивная ее карьера пресеклась в самом начале. Как она будет дальше жить и чем заниматься, пока непонятно, но на месте спорткомитета я бы приискал ей должность: люди-символы сегодня стране очень нужны. А она сегодня символ не только превосходной немецкой медицины, но и неистребимой русской способности превращать трагедии в триумфы.

И потому не знаю, как там будет с биатлоном и керлингом. Надеюсь на фигурное катание и хоккей, но совершенно убежден, что с бобслеем на этот раз все будет в порядке. А если и не будет, Скворцова и так уже победила все что можно.

№ 24, 11 февраля 2010 года