Гамбургер духа

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Гамбургер духа

Все быстрое опасно.

Не будет преувеличением сказать, что именно после открытия «Макдоналдса» в Москве — отлично помню эту сенсацию, это было в год моего возвращения из армии, когда были особенно остры «все впечатленья бытия», — сформировалось российское отношение к Западу как оно есть, во всей своей прекрасной противоречивости. Отношение это отчасти напоминает сложный комплекс мопассановских реакций на Эйфелеву башню.

Мопассан любил старый Париж и категорически возражал против перемены его облика, но когда башню таки воздвигли, несмотря на протесты тогдашних экологов от архитектуры, он каждый день ходил туда обедать, в ресторан на втором этаже. Когда Золя ему намекнул, что это некоторым образом непоследовательно, Ги наш ответил: «Что поделать, мэтр, это единственное место в Париже, откуда ее не видно».

Против «Макдоналдса», помню, тоже многие возражали: историческое место, кафе «Лира», увековеченное Макаревичем, центр столицы нашей Родины, — и туда внедряется американская третьесортная забегаловка, нужен ли лучший символ бездуховной экспансии! Фастфуд вреден. Все быстрое опасно. (В России вообще любят тугодумов: если бы я в месяц писал по колонке, а в десять лет по роману, считалось бы, что я ужасно глубок, независимо от качества.)

Очереди туда выстраивались длиннее, чем в свое время на «Таганку» — я такие видел вообще только в Лондоне, когда туда приехала экспозиция «200 лет русской живописи». Реакция посетивших складывалась из смиренного восторга («Как быстро обслуживают! Какие вкусные коктейли!»), легкого разочарования («Стоило стоять два часа!»), фирменного советского — и российского — пренебрежения ко всему чуждому и сочувствия к рабскому труду продавцов, вынужденных подобострастно улыбаться в условиях жесточайшей эксплуатации. Говорили, что в Штатах в «Макдоналдс» ходить стыдно. Те, кто так говорил, все равно ходили: «Надо же составить впечатление».

Потом еще раз составляли, и еще, и подсаживались на яблочные пирожки, гордо произнося: «Ну, подумаешь…» Но сначала все-таки ели… В результате российский взгляд на Запад со всеми его плюсами и минусами складывается из этих же неизменных составляющих. Сейчас попробую сформулировать во всей объемности:

1. Западная цивилизация, безусловно, вредна для здоровья, хотя соблазнительно комфортна.

2. Мы так не сможем никогда.

3. И это хорошо, потому что наша цивилизация, безусловно, полезна для здоровья.

4. Хотя улыбаться покупателю и посетителю у нас не принято.

5. И это правильно, потому что человек в нашей системе ценностей не должен мнить о себе.

6. Они, безусловно, хотят разрушить наш духовный и дискомфортный мир.

7. Но мы так хитры, что можем безнаказанно пользоваться благами их цивилизации, сохраняя сущность своей.

Ибо даже если всю Москву заставить «Макдоналдсами», это не прибавит России ни свободы, ни пошлости, ни быстроты, ни сопряженной с нею бездуховности. Отчетливо помню, как «Макдоналдс» стал в России брендом, модным словом, обозначением чего-то вкусного, но немного неприличного — куда принято стремиться, а побывав, стесняться. И потому молодые куртуазные маньеристы, продавая на Арбате свой первый сборник «Волшебный яд любви», кричали: «Духовный „Макдоналдс“! Духовный „Макдоналдс“»! Разбирали, скажу я вам, буквально как пирожки.

№ 19, 4 февраля 2010 года