А у нас в квартире газ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

А у нас в квартире газ

Идея объединить «Газпром» с «Нафтогазом» наглядно демонстрирует приоритеты и методы нынешней кремлевской политики.

Идея объединить «Газпром» с «Нафтогазом» — то есть, в сущности, Колобка с Лисой — наглядно демонстрирует приоритеты и методы нынешней кремлевской политики. Политические объединения, идеологические согласия и прочие надстроечные вещи давно никого не занимают. Торжествует базис, а базис в нынешнем мире простой — энергоносители. За газ можно закрыть глаза на многое. Вот Европа, которую давно уже не волнует никакая российская демократия или украинская независимость, уже закрыла — Евросоюз признал газовое объединение внутренним делом Киева и Москвы. Лишь бы голубой друг тек бесперебойно.

Современная российская политика не преследует цели всех объединить под патронатом России — мы собственную-то территорию уже с трудом удерживаем: ни идей, ни единого строя, ни даже коллективного страха, одно сырье. Гораздо проще на сегодняшний вкус связать всех за самые чувствительные места, причем самое чувствительное место — не то, что вы подумали, а трубы. Давно замечено, что интеграция России в мировое сообщество идет теперь не за счет идейной, культурной или научной экспансии, а за счет торговли тем самым сырьем. Легитимизировать со-временную Россию в глазах мирового сообщества не так уж трудно: все видят, какие выборы, суды и парламенты, — но Шредер принимает крупную должность в руководстве Северо-Европейского газопровода, и вопрос снимается. Теперь на любой вопрос «А что у вас?» — с демократией, с правами человека, с коррупцией, наконец, — Россия может уверенно ответить: «А у нас в квартире газ». И достаточно.

Означает ли эта ситуация урезание украинской незвисимости? Не думаю, потому что независимости и так по факту не было. Была таможня, были систематические пинки и плевки с обеих сторон, было даже присвоение высоких воинских наград зверям в человеческом облике, — но никакой независимо-стью это по факту не является. Является взрывом самоуважения на фоне серьезного морального падения. А когда приспевало время расплачиваться за газ, принципы в очередной раз уступали элементарному прагматизму.

Я не думаю, что сегодняшняя Украина намного свободнее России. То, что на телевидении можно залудить шестичасовое политическое ток-шоу, не означает истинной свободы — у нас и не такое на телевидении творилось до 2001 года, и насколько свободней мы стали от этого, по нынешнему состоянию России может судить каждый. Если главной ценностью в сегодняшней Европе стал газок, как ласково называют его политологи, — смешно говорить о том, что кто-то от кого-то независим. Все зависимы от газка. Иное дело, что когда рано или поздно появится альтернатива ему, Россия, ее влияние, ее связи, репутация и пр. понесут такой урон, что вполне могут исчезнуть из поля зрения остального мира. Пузырь, надутый газом, может плавать долго, но рано или позд-но газ выйдет. И тогда надо искать другие плавсредства.

Впрочем, интеллигенции России и Украины не стоит отчаиваться. Нам, кажется, следовало бы поискать пути к сближению, чтобы единственной нашей связью не оказалась труба с газком. Думаю, как можно более тесные культурные связи России и Украины — которые всегда становились только сильнее от сближения — помогут нам сообща как можно быстрее покончить с эпохой сырьевых временщиков. А заодно — придумать, что придет ей на смену.?

№ 79, 6 мая 2010 года