Спасибо, кризис

Спасибо, кризис

Видимо, российский кризис все-таки серьезен. Потому что сокращается не только штат банков, девелоперских контор или крупных торговых домов, но и штат ГИБДД.

Об этом сообщил начальник ГУВД Москвы Владимир Пронин. И мотив объяснил: от слишком большого количества ГИБДД на дорогах — только пробки.

О связи между гаишниками и пробками в России догадывались давно, но сокращать штат самой любимой в народе милицейской службы задумали почему-то лишь теперь. Однако, как видим, и в депрессии есть своя прелесть: давеча я предсказывал, что ни одна госслужба не сократится, но кризис универсален, как эпидемия. Думаю, многие в России согласились бы временно потерять работу за счастье увидеть бывшего сотрудника ГИБДД, пытающегося трудоустроиться в качестве бомбилы или вышибалы (почему-то мне кажется, что в строители, продавцы или воспитатели детского сада они не пойдут).

Лично мне ГИБДД не сделала ничего особенно плохого, если не считать нескольких штрафов на пустом месте (и то в этом смысле ДАI — украинский аналог ГИБДД — вела себя на крымских дорогах гораздо звероватее). Феномен повальной, не знающей исключений народной любви к автоинспекции объясняется тем, что она с исчерпывающей полнотой олицетворяет российское государство. Обычно гражданину удается кое-как ускользать от прямых контактов с ним, но на дороге оно достанет обязательно: то устроит беспричинный затор, то ни с того ни с сего стрясет мзду под угрозой отъема прав, то напугает, унизит, заставит полебезить и снисходительно выпустит, оплевав. При этом польза ГИБДД неочевидна — как и польза особо ретивых государственников, но в случае с автоинспекцией все наглядней. В идеале этой службе полагалось бы разруливать пробки, предупреждать ДТП и штрафовать нарушителей. Но в идеале, знаете, и государству полагалось бы защищать слабых и осаживать наглых, а оно стрижет и осаживает тех, до кого может дотянуться. Просто в обычной нашей жизни черт ногу сломит — никогда не знаешь, враг ты народа или еще нет; а на дороге все более-менее ясно, и на ней-то мы знаем, что прессуют нас чаще всего ни за что. И если государство уже не в состоянии прокормить некоторую часть своих наиболее типичных слуг — это чрезвычайно добрый знак. Это значит, что в стране не осталось неприкасаемых, и если такое положение достигается только благодаря кризису — то и благо кризису. Никому из нас никогда не хватит храбрости, терпения и сил, чтобы наказать угнетателей: выродился народишко, не верит в успех массового сопротивления, только один раз и добился чего-то, когда движение автомобилистов России спасло от неправого суда водителя Щербинского. Остается уповать на стихийные силы природы и социума: думаю, лучший шанс избежать социальных волнений, вызванных экономическим упадком, это уволить несколько наиболее одиозных личностей из аппарата правительства, прошерстить милицию и распустить Госдуму за нерентабельностью.

Я одного боюсь: что, если они теперь… ну эти, оставшиеся… в связи с кризисом начнут брать вдвое? А ведь так и будет, попомните мое слово. Ибо — и это еще один закон всех русских революций — от того, что хуже становится ИМ, никогда еще не делалось слаще НАМ.

№ 213, 13 ноября 2008 года

Дмитрий Быков