Доверчивая Россия

Доверчивая Россия

Миф о том, что кризис закончился, вполне объясним и трогателен. Больше половины населения России искренне верит в то, что ей скажут по телевизору. Скажут, что вся Америка против нас, — они верят и ненавидят Америку, скажут, что первая волна кризиса закончилась, — они радуются и хлопают в ладоши. И, в общем, это не так глупо: Россия в самом деле очень зависит от слов, которые ей скажут. Объявят кризис — она перестает ездить на машинах, начинает экономить, растить картошку на даче. Скажут, что кризис кончился, — она возвращается к прежнему образу жизни.

На самом деле, разумеется, никакого конца кризиса не видно и близко. Нам еще придется столкнуться и с безработицей, и с дефицитом бюджета, и с чудовищными процентами по кредитам. Но главную особенность российского менталитета сформулировал еще Базаров в известном романе Тургенева: назовут тебя дураком и не прибьют — ты и счастлив. В какой-то момент российское начальство приняло судьбоносное решение: о кризисе больше не говорить. И российская экономика послушалась — с этого момента все увольнения считаются случайными, а не закономерными, а подорожание — тонкой игрой правительства.

Разумеется, следующая волна кризиса накроет нас, как и предсказано, в сентябре-октябре этого года. Но мы этого, по обыкновению, не заметим. Не зря же еще в 30-е годы бытовал классический анекдот: Адам и Ева, безусловно, были русскими. Они ходили голыми, ели одно яблоко на двоих и были свято уверены в том, что живут в раю.

Российская экономика отличается от прочих тем, что зависит не от цифр, а от слов: если падение объявят подъемом, мы в это искренне поверим. Весь мир замер перед второй и окончательной волной мирового кризиса. Только Россия свято уверена, что выползла из рецессии и перешла на подъем. Чем черт не шутит, может быть, это так и есть. Сам я множество раз замечал, что моя жена и дети верят не реальным показаниям нашего благосостояния, а тому, что я скажу. Хорошо жить во внушаемой стране, где даже растущая безработица выглядит приступом всеобщего оздоровления. Наша экономическая программа выражается тремя словами: нарисуем — будем жить. И если Россия полагает, что кризис кончился, это реальнее всех экономических показателей.

Глобальной особенностью Советского Союза была его зависимость от слов: сказали вслух, что у нас лучше, чем в Америке, — и большинство населения искренне в это верило. Сказал кто-то, что Россия живет во враждебном окружении, — и население свято уверено, что вся Европа, не говоря уже о Штатах, желает нашей погибели. Эта волшебная зависимость от того, что говорят по телевизору, была жива и во время перестройки, и в девяностые, и в нулевые. Не думаю, что с этим стоит бороться. Чтобы успокоить любую европейскую страну, ее надо накормить. Чтобы успокоить Россию, ей достаточно сказать, что она сыта. Или провести «Евровидение» стоимостью 37 миллионов. В сущности, Россия похожа на тот горшочек, которому достаточно скомандовать: милый, вари. Она верит не тому, что говорит экономика, а тому, что напишут в газете.

Внимание, Родина: ты остров стабильности в мире нищеты и беспорядка. Кто не верит, тот не наш. С новым счастьем, сограждане.

№ 89, 21 мая 2009 года