Журналист меняет профессию

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Журналист меняет профессию

В Бразилии скандал: Уоллес Соуза, ведущий знаменитой программы «Криминал», якобы потому так оперативно успевал на место убийства или погони, что сам же заказывал преступления. Его сдал — или оговорил — собственный начальник службы безопасности. Соуза, сам в прошлом полицейский, а потом политик локального масштаба, наотрез все отрицает. Адвокаты утверждают, что ни одного доказательства его виновности полиция предъявить не смогла. Чем черт не шутит, вдруг вся история тоже затеяна ради рейтинга программы? Типа сам снимает, сам же и убивает? Ничего неожиданного в такой связке нет: в России ведущие криминальных программ — всегда самые большие и самые фальшивые моралисты. Они ведь не просто так рассказывают про все эти ужасы — им это нравится. Помню, как ведущий одной программы о милиции оказался жуликом, а отважный разоблачитель коррупции сам неплохо греб, а один народный депутат, большой специалист по сливным публикациям, что-то там неправильно оформил с удостоверениями и правами, да вдобавок его машину запрещено было досматривать… В словосочетании «криминальный репортер» больше правды, чем кажется. А уж если учесть, что Соуза — бывший полицейский и что латиноамериканские полицейские куда больше похожи на наших, чем на американских коллег, — поверишь чему угодно.

Между прочим, мне хочется верить, что Соуза чист. Я вообще предпочитаю хорошо думать о людях. Правда, российский журналистский опыт подсказывает мне: без организации реальности в нашей профессии никак не обойдешься. Ленин нас справедливо учил, что газета не только агитатор и пропагандист, но и организатор: если писать не о чем — или если текущая реальность тебе не нравится, — её поневоле организуешь. Отчетливо помню забастовку в Шахтах. Сидели шахтеры напротив мэрии и стучали касками. В администрации к этому привыкли и даже находили некое извращенное удовольствие: они стучат, а мы себе сидим, ноль эмоций. Тут приехал корреспондент одного телеканала. Говорит: «А чего это вы тут сидите? Пойдемте снимем, как вы перекрыли железную дорогу, гораздо же эффектней выйдет! Я вас сниму на рельсах, а вы потом идите куда хотите». Они и пошли, но с рельсов уже не ушли. Им самим это показалось эффектным.

Если бы современный российский газетчик не устраивал иногда нужных событий, ему в условиях полного политического паралича вообще не о чем было бы писать. Вот почему журналист в России — особенно в горячей точке — почти всегда по совместительству правозащитник, а если он пишет о проблемах больных детей, то волонтер или спонсор. Соуза, пишут бразильские коллеги, взялся убивать потому, что ему не хватало фактуры. Слишком мало убивают в штате Амазонасе. А у нас журналист берется перекраивать реальность, потому что больше это делать некому. Правда, с убийствами и беззакониями у нас и так все хорошо, поэтому прессе приходится организовывать в основном позитив. Вот вам и вся разница: на Западе журналист меняет профессию, чтобы организовать жареный факт, а в России — чтобы здесь можно было жить. Потому что на Западе, видимо, остро не хватает преступников, а у нас в таком же дефиците приличные люди.

№ 148, 13 августа 2009 года