Ваше язычество

Ваше язычество

В английском языке зарегистрировано миллионное слово. Подсчет словарного запаса ведет калифорнийская компания Global Language Monitor — она-то и зарегистрировала термин «Web 2.0», сошедший за отдельную лексическую единицу. Это обозначение пакета интернетных программ нового поколения. Английский стал самым многословным языком на планете, с чем мы его и поздравляем.

Есть важный критерий национальной успешности: если у страны все в порядке, ее словарный запас стремительно расширяется, ибо прибавляются новые сущности. Последний приступ подлинного обогащения русского языка — подчеркиваю, подлинного, потому что в 90-е он тоже обогащался, но главным образом за счет заимствований и блатной музыки, — случился у нас в 20-е годы. Человек предвоенной России, того самого 1913 года, от которого принято все отсчитывать, не понял бы советского гражданина образца, допустим, 1925-го. Что такое Наркомзем и ВХУТЕМАС, зачем и как осуществляется смычка города и деревни, кому служит РАПП и кто его хозяин? Можно сколько угодно ругать 20-е годы, но в словарь хлынула новизна, поскольку новые понятия и реалии прибавлялись чуть не ежедневно. Да, сокращения уродовали язык. А цифровые обозначения не уродуют? Жаргонизмы украшают? Лизинги-клиринги поражают благозвучностью?

В 90-е, положим, мы наращивали лексику благодаря пресловутому и универсальному английскому, на котором — так уж случилось — впервые названы и сформулированы почти все главные вещи второй половины века. Но и такое наращивание, пусть паразитическое, с медленным освоением, было лучше болота, в котором наш язык бултыхается сегодня. Какие там у нас языковые обогащения за последнее время? Кто помнит новые слова? Лично мне ничего не приходит на ум, кроме слова «нанотехнологии». А раз в стране нет новых слов, значит, нет и социального творчества, нет обновлений даже на уровне быта. Положим, появляется новый гаджет, и Россия выучивает слово «наладонник». Но это самое примитивное расширение — за счет экспорта новых технологий, а не создания собственных институций. В Штатах ежегодно возникают десятки новых общественных организаций, и даже кризис породил там новую волну терминов — сущий бум политической мысли. Подскажите мне хоть какой-нибудь новейший русский — изм, связанный с любым местным ноу-хау. Медведизм, может быть? Но в чем он состоит?

Русский словарь пытался, впрочем, обогатиться за счет того, что Солженицын называл языковым расширением, но это, увы, опора в основном на архаику, на вычитанное у Даля либо подслушанное у стариков. Этот путь всем бы хорош, кабы не был он так явно обращен в прошлое. Ни диалектизмами, ни экзотическими поговорками языка не расширишь — он умеет двигаться только вперед. Не знаю, сколько там слов сейчас в русском языке по подсчетам GLM, но точно знаю, что активный словарь современного российского интеллигента никак не превысит 100 тысяч слов, а про школьника и говорить нечего — счет на сотни, если не на эллочкины десятки. И это лучшее отражение той страшно суженной и плоской жизни, в которую мы сами себя загнали, лишь бы не допустить в свою жизнь ничего нового.

Язык не врет — это единственное, чего он не умеет.

№ 108, 18 июня 2009 года