ПЛЮС НА МИНУС

Подведем итоги.

Нам приходится не только восхищаться, но и огорчаться, читая книгу Балановских. Больше или меньше — в зависимости от того, насколько ошибочный метод лежит в основе получения огорчительных выводов, которые, к счастью, далеко не все получены безукоризненным путем. Сомнительные методы дают сомнительные итоги, к каковым относятся следующие:

— не вполне удачная апология геногеографии как науки и как метода;

— неудача в решении поставленной задачи об истоках русского генофонда. Авторы отказались от задачи верифицировать доступными им средствами ту или иную версию происхождения русского народа, обманув свои обещания, наши ожидания и обеднив выводы книги;

— авторы проповедуют два подхода к определению этничности — и оба небиологические, а потому глубоко ложные: 1) через самоопределение; 2) через лингвистику. Первый подход — субъективно-идеалистический («мы то, что сами о себе думаем»), второй — эпифеноменальный, когда явление определяют через один из его признаков, то есть первичное, исходное — через вторичное, производное. Такая пропаганда вредна сама по себе, как всякая пропаганда ошибки и/или лжи. Увы, авторы сами исповедуют, что проповедуют, а результат — некоторые искренние, но ложные выводы и рекомендации;

— авторы, исходя из ошибочного понимания этничности, приняли на вооружение совершенно неприемлемую и расходящуюся с общепринятой трактовку популяции, в связи с чем допустили грубую ошибку в выборе ареала исследования, нарушив принцип необходимости и достаточности базы данных. Их выводы верны для неверно избранного объекта, следовательно — могут быть неверны в принципе;

— разойдясь в своем определении популяции с хрестоматийным, общепринятым, авторы дошли до ложных, совершенно еретических утверждений вначале о человечестве как якобы единой популяции, затем о некоей якобы единой популяции Северной Евразии, затем — Сибири и т. д. Логическая абсурдность этих утверждений сочетается в них с научной и политической вредоносностью;

— неправильный выбор ареала привел авторов к опасным перекосам и уклонам в исследовании, которые могут быть использованы для дальнейшего раскалывания (после отделения от русских украинцев и белорусов) русского народа, для откалывания от него все новых, поначалу искусственных, субэтносов (например, «сибиряков») с последующим инициированием в них собственных этногенезов. При желании можно усилить эти перекосы до степени полного отрицания идентичности и этнического единства русских на всем пространстве их расселения, что имело бы для нашего народа, и без того варварски разрезанного на части несправедливыми советскими границами, катастрофические последствия;

— авторы вообще ставят основной акцент не на том, что объединяет разные популяции русских в единый этнос, а на том, что их разъединяет. И даже настаивают на теоретической невозможности сохранения нашего биологического единства за пределами избранного ими ареала. Сегодня это еще не ставит под сомнение существование русских как единого народа, но недавний трагический опыт раскола русского суперэтноса на русских, украинцев и белорусов заставляет опасаться такого развития событий;

— опрокинув собственный канон исконности и руководствуясь квазиполитическими, а не научными соображениями, авторы произвольно исключили из своего исследования многие земли, населенные действительно исконными русскими (в частности, в Белоруссии, на Украине, в Прибалтике), в результате чего «съехали» средние показатели русскости, неправомерно изменился «русский стандарт», эталон русскости, произошло неоправданное выпячивание финского субстрата как якобы этнообразующего для русских вообще, а что хуже всего — оказалось взято под сомнение разделенное положение русской нации и, соответственно, ее право на воссоединение. Вместо того чтобы помочь русским продвинуться к национальному единству, авторы серьезно навредили в этом деле;

— авторы излишне педалируют фактор инородных включений в русский этногенез, особенно это касается финнов. Избавив нас от мифа о татарском следе в русском генофонде, авторы навязывают нам другой миф: об определяющей роли в том же генофонде финского субстрата. К этим гипертрофированным представлениям привели как ложное понимание популяции и ложный выбор ареала исследования, так и сомнительный метод подсчета данных;

— никак не соответствует действительности попытка сравнить по этническим результатам русскую колонизацию Сибири, Кавказа и Средней Азии — с колонизацией англичанами Австралии или Северной Америки, а испанцами Южной Америки. Это натяжка, вопиющая до необъяснимости. Вообще от понимания русских как колонизаторов уже давно пора решительно отойти в современной России. Россия — не Советский Союз: мы повсеместно здесь не гости, а хозяева;

— вопреки массе убедительнейших данных, содержащихся в собственной книге, авторы то некстати пугают нас (забота о чистоте русского генофонда обречет-де его на вымирание), то некстати успокаивают (мол, с генофондом у нас все благополучно, никакой деградации не происходит, бояться смешения с другими народами не стоит и т. д.). Они пытаются нас уверить в том, что ни исчезновение рощенной веками биосоциальной элиты, ни неслыханный и обвальный наплыв иноплеменных не несут угрозы русскому генофонду. Я не алармист, но даже с позиций простого неравнодушного наблюдателя все это кажется совершенно неуместным, не соответствующим действительности и попросту вредным. Воплощенные в рекомендательной части книги, эти идеи ложно ориентируют нас, хотя там же преподносятся, пусть и очень робко, идеи прямо противоположного толка. Что не лучшим образом характеризует авторский коллектив, не нашедший, как видно, полного внутреннего взаимопонимания.

Обобщая вышесказанное, отмечу, что основные несомненные достижения книги Балановских связаны с применением таких проверенных научных дисциплин, как антропология, археология, ономастика. А основные сомнительные достижения — с генетикой и произвольно сочиненной и/или подтянутой к ней методологией.

Это говорит не о том, что младший из Балановских — плохой генетик, отнюдь: он замечателен как профессионал и увлеченный, преданный своей дисциплине ученый. А лишь о том, что генетика еще слишком молодая наука и что генетикам пока еще рано доверять решение таких глобальных и ответственных проблем, как расогенез и этногенез. Ибо в той мере, в какой генетики дублируют результаты названных дисциплин, они бесполезны, а в той мере, в какой их оспаривают, — вредны.

Учитывая, что научные ошибки особенно дорого обходятся людским массам в политике, всегда использующей последнее слово науки в своих целях, я бы рекомендовал пока генетикам в молчании совершенствовать свои методы и инструменты, копить данные и учиться их осмысливать в правильном политическом контексте. Чего Балановским, увы, катастрофически не хватило.

О том, что такое правильный контекст, я детально рассказал в другом месте.

О том, какой политический эффект получился в результате увлечения Балановскими неправильным контекстом, скажу здесь.

К сожалению, книга льет воду на мельницу украинских, прибалтийских и финских националистов с их русофобскими претензиями, в том числе территориальными. А также различных россиянских националистов и сепаратистов с такими же претензиями. А также оживившихся в последнее время русских недоумков, мечтающих о федерализации, конфедерализации, а то и полном распаде России на отдельные государства типа Уральской, Сибирской, Балтийской (Калининградская область) или Дальневосточной республики. А также немецких реваншистов, выучеников Гиммлера, Геббельса и других создателей оппозиции «юберменш — унтерменш». А также доморощенных ревнителей политкорректности, которые по своей русофобской вредоносности дадут фору всем вышеперечисленным вместе взятым.

Вообще, книга — нож в спину русского этнического национализма. Нож ржавый, тупой и гнутый, но все же вредный для нас. А вот для расистов она несомненно полезна.

* * *

Однако и нам, русским, есть за что поблагодарить О.П. и Е.В. Балановских, и надо честно это сделать. Перейду здесь от недостатков к тем достоинствам, которые делают книгу подобием троянского коня, наружной прелестью пленившего опасно доверчивых троянцев. Итак, Балановские:

— попытались профессионально вскрыть проблему, имеющую для России первостепенное общественное значение. Чем создали повод для большой дискуссии, что само по себе хорошо;

— решительно и в высшей степени убедительно выступили с позиций не только антропологии, но и генетики в защиту расовой идеи, показав, что антирасовый миф (попытка выдать расу за воображаемое, а не реальное сообщество) не имеет под собой никакой научной почвы;

— проанализировали с точки зрения гомогенности/гетерогенности 63 народа Европы и Азии и составили соответствующую таблицу (одно из главных достижений их труда, и лучшее украшение книги), позволяющую сопоставить данный параметр с местом этноса в иерархии народов мира. Отныне предпочтительность максимальной гомогенности для этноса предстает как неопровержимый факт — великое открытие, не сформулированное Балановскими, возможно, лишь по причине его бросающейся в глаза очевидности;

— блестяще доказали корреляцию генофонда с определенным типом культуры, подтвердив древнюю заповедь: «кровь есть душа»;

— сопоставив огромное количество археологических данных (квазигенетических маркеров), пришли к важным выводам о палеогенофондах европеоидов и монголоидов, об изначальной границе их ареала как на основном, так и на финальном этапе верхнего палеолита; продемонстрировали как динамику этой границы, так и факт ее принципиальной неподвижности вплоть до наших дней в течение примерно 12–15 тыс. лет. Эту четкую отграниченность рас плюс наличие небольшой переходной зоны они верно определили как «главную закономерность в генофонде Евразии»;

— подтвердили капитальными фактами концепцию полигенизма — самостоятельного зарождения разных рас в разных эпицентрах расогенеза, дали в поддержку этого новые и очень весомые аргументы;

— подтвердили аргументами определение территории нынешней России как прародины европеоидов[700];

— привели важнейшие сведения о 30-тысячелетнем возрасте митохондриальной ДНК восточных славян. К сожалению, это обстоятельство не раскрыто авторами с надлежащей полнотой. Однако — и это не менее важно! — материалы их книги позволяют с уверенностью определить место появления этой мтДНК: это европейская территория современной России;

— надежно доказали практически полное отсутствие азиатских компонентов в русском генофонде, до конца развеяв измучивший русскую мысль клеветнический миф о наличии в нас татаро-монгольского субстрата;

— твердо, четко и однозначно определили русских как европейцев (точнее было бы — европеоидов), а не евразийцев;

— так же твердо установили, что коренное население неевропейских регионов Евразии «резко отличается» от русских популяций;

— подтвердили неновую, но важную идею полной и окончательной ассимиляции славянами ряда финских и балтских племен, опрокинув противоестественное предположение о «сбережении всякого этноса», стоявшего на пути славяно-русской колонизации;

— выстроили таблицу близости, сходства по спектру гаплотипов всех соседних с русскими этносов; данные таблицы местами нуждаются в уточнении, поскольку дефекты метода сказались и на них, но в целом результаты интересны и важны;

— установили, что по степени генетической близости на первом месте в мире для нас стоят белорусы (до степени неразличения) и украинцы. По сути, подтвердили факт нашего с ними биологического единства;

— создали как минимум пять типовых генетических портретов, характеризующих в целом русский народ в его подразделенности с учетом популяционной изменчивости. Принадлежность к одному из этих типов указывает на принадлежность к русскому этносу;

— показали значительную гетерогенность (популяционную изменчивость) русского народа, а также широтный и долготный характер этой изменчивости. Но и подтвердили, тем не менее, генетическое единство русского этноса в изученном ареале, включая казаков, поморов и т. д.;

— обнаружили на Русском Севере, в Вятской области и на Кубани популяции, позволяющие, на мой взгляд, пролить свет на судьбу полян и других русских насельников Киевщины после великого татарского разорения;

— обнаружили, что антропологическое своеобразие и цельность, свойственное летописным племенам, сохраняются доныне в местах их первоначального расселения; мы можем и сегодня сравнить и уточнить, чем одно летописное племя внешне и по генетике отличалось от другого;

— установили, что генетическое расстояние между популяциями русского народа обязано своим происхождением не столько смешению с окрестными народами (тут авторы себе противоречат, но это и к лучшему), сколько собственным внутренним обстоятельствам, возможно — исходным племенным отличиям;

— создали серию антропологических и генетических портретов не только русского, но и десятков других народов Евразии, чем задали верный тон для последующих дебатов на тему этнической идентичности. Эта идентичность — не философская фикция, а биологическая реальность;

— привели в книге два альтернативных примера этнических судеб, предельно красноречивые и убедительные (исчезнувших без следа белых насельников древних земель нынешнего Казахстана — и племени шапсугов), позволяющие подчеркнуть архиважную роль эндогамии (отказа от смешанных браков) для народа, желающего сохранить себя и жить как можно дольше. Мысль неновая, но получившая шокирующе выразительное подтверждение.

* * *

В заключение процитирую авторов:

«Мы решили… не навязывать читателю готовые решения, а предложить те итоги многих наук, которые позволят ему самому размышлять над тем, что же такое русский генофонд. Тех, кто привык получать готовые ответы, это отпугнет. Эта книга больше для тех, кто хочет искать ответы. Нашей задачей было дать пищу для научных размышлений — сделать научные сведения доступными не только специалистам и обобщить их так, чтобы читателю не требовались специальные познания в той или иной области науки. Надеемся, что эту главную задачу мы выполнили» (286).

С этим можно только согласиться.