5.4.3. Этническая война — народная война

Но вот вопрос, лежащий на поверхности: а точно ли все войны без исключения ведут сами народы? Точно ли их первопричиной всегда являются осознанные или неосознанные этнические, племенные цели и интересы?

Нет, конечно. Выше мы говорили о генезисе войн, об их вечной основе и подоплеке, об их скрытой сущности — о норме, словом. Но нет нормы без исключений. В частности, речь может идти и об антинародных войнах, продиктованных, к примеру, династическими соображениями (одна из важнейших издержек монархии)[478]. Это легко проиллюстрировать на примере России.

Русский этнос, будучи живым, предприимчивым, многодетным и сильным, всегда вел активную экспансию во всех направлениях, кроме западного. Мы сами, без приглашений и понуканий, устремлялись на Север, на Урал, в Поволжье, в Сибирь, в Дикое Поле, на Кавказ, вообще на юг… Это было народное движение. И русское правительство, если вело военную поддержку этой народной экспансии в данных направлениях, получало в итоге добротный результат многовековой прочности. Эти завоевательные войны — с хазарами, югрой, вогулами и остяками, с татарами Казанского, Астраханского, Сибирского, а там и Крымского ханств, с народами северокавказского предгорья, с турками Прикубанья и Приазовья — были войнами народными в обоих смыслах, то есть, во-первых, этническими, а во-вторых, вершившимися в интересах всего русского народа в целом. При этом царское правительство каждый раз самым тщательным и всесторонним образом рассматривало возможные территориальные приобретения с точки зрения национальных русских интересов: не только Сибирь, но и Малороссию присоединяли со всей ответственностью, рассчитывая ресурсы, неторопливо взвешивая все ближайшие и отдаленные последствия такого шага.

Так, в общем и целом, было до тех пор, пока на русском троне сидели русские цари. Включая даже европоцентричного Петра Первого, ведь войны, ведшиеся им на Юге, продолжали именно вышеописанную традицию.

Однако, когда на троне появились такие носители русской фамилии «Романовы», которые не имели в жилах русской крови или имели ее слишком мало, к подобным народным войнам добавились войны династические, которые смело можно назвать антинародными (здесь приятным исключением явился лишь великий государь император Александр Третий, вообще не ведший войн).

Ложно понятый династический интерес, начиная с Екатерины Второй, вступил в противоречие с интересами и стремлениями русского этноса, что привело не только к огромным и бессмысленным русским человеческим жертвоприношениям, но и заложило страшные мины замедленного действия под всю русскую государственность. Собственно, русский народ расплатился утраченным статусом нации именно за династические притязания своих немецких господ.

Катастрофическим по своим последствиям безумием был первый же раздел Польши (Екатерина Вторая) с последуюшим созданием Царства Польского в границах России (Александр Первый). Ведь так, во-первых, был уничтожен естественный буфер между русскими и агрессивной Европой, что аукнулось нам уже при Наполеоне (вторично эту ошибку повторил Сталин). Во-вторых, нам силком сунули в объятья страшнейшего смутьяна и революционера, что отрыгнулось нам, образно говоря, Пилсудским и Дзержинским в 1917–1920 годы и далее. А в-третьих, мы приняли в согражданство миллионы евреев, бедственные последствия чего вообще неисчислимы.

Захваченная между делом Финляндия (начала Екатерина Вторая, продолжил Александр Первый) тоже не пошла нам впрок. Чего стоит только огромная зловещая роль финнов в революциях 1905 и 1917 годов! А русско-финская война 1939 года, обернувшаяся нашей пирровой победой, а затем — убийственной блокадой Ленинграда? А ведь русские никогда не вели этнических войн с финнами, предпочитая их втихую ассимилировать[479]. Недаром финский эпос «Калевала» вообще не содержит упоминаний о фино-славянских вооруженных конфликтах: их не было. Царям бы и Сталину учесть этот факт…

К сожалению, нерусский Сталин унаследовал имперские традиции поздних Романовых, за что неминуемо наступила поздняя, но жестокая расплата. Так, к примеру, опрометчивый захват в 1939 году Львовщины, уже тогда бывшей эпицентром начавшегося украинского этногенеза, аукнулся нам потерей всей Украины…

Польшу и Финляндию нам удалось удерживать всего немногим более ста лет, после чего пришлось отпустить, причем уже необратимо, нажив себе в их лице, о-о-очень мягко выражаясь, недоброжелателей.

Глубоко ошибочным было завоевание Закавказья (Николая Первого не зря титуловал «дураком» его собственный внук — мудрый царь Александр Третий), а также Туркестана. Мы так и не смогли переварить эти заглоченные второпях куски, они встали нам поперек горла, и их пришлось завоевывать вторично, но рано или поздно мы все равно были вынуждены их исторгнуть. И неудивительно. Ведь экспансия царских войск и администрации лишь в малой степени сопровождалась, поддерживалась народной экспансией, массовой колонизацией[480]. У народа не было для этого ни сил, ни желания. К чему же были столь кровопролитные жертвы?

Нельзя не вспомнить здесь о том, что именно Закавказье — грузинские меньшевики, армянские дашнаки — приложило максимум усилий для развала царской России. А сколько пламенных революционеров дали нам эти территории, и каких! А как финансировали революцию и конкретно большевиков, предвкушая падение монархии и отделение своих республик, нефтяные магнаты Баку, грузинские монополисты марганцевых рудников и т. п.[481]…

А забудем ли мы про так называемое Среднеазиатское восстание, молниеносно охватившее всю Самаркандскую, Сырдарьинскую, Ферганскую, Закаспийскую, Акмолинскую, Семипалатинскую, Семиреченскую, Тургайскую и Уральскую области с более чем 10-миллионным населением? Оно началось в 1916 году, когда изнемогавшая на фронтах Россия осмелилась привлечь казахов и киргизов — не на фронт, разумеется, не под пули, боже упаси! — а всего лишь на тыловые работы. Это был настоящий удар в спину всему русскому народу, это был подлинный пролог, зачин той грандиозной этнической войны всех народов против русских, которая развернулась чуть позже под флагом Гражданской войны. Так и не затушенное царским правительством, это восстание плавно переросло затем в тотальный антирусский мятеж инородцев в 1917–1921 годах[482].

Захват горного Кавказа тоже дорого нам обошелся. Чего стоит «Дикая дивизия», поддавшаяся на большевицкую пропаганду и провалившая поход Корнилова на Петроград и тем предопределившая весь дальнейший ход событий? А ударившие в спину Добровольческой армии горцы, в первую очередь чеченцы и ингуши? А горский коллаборационизм в ходе Великой Отечественной войны? А Чеченская война, которую мы ведем с переменным успехом (нынче русские в фазе поражения) почти непрерывно с 1920-х годов, не говоря уж о 1830-х? А сегодняшнее бремя бессмысленного и невыгодного «стратегического союза» с Арменией — наследие той имперской политики, которое нам уже слишком дорого обошлось (в первую очередь — разрушением действительного необходимого нам союза с Азербайджаном, который буквально вброшен нами в объятия Вашингтона и Стамбула)?

Сколько русской крови было пролито, чтобы сначала завоевать эти территории, а потом, после распада империи, вернуть их в СССР! Сколько ресурсов затем перекачано туда из России, надрывавшейся и хиревшей год от года на фоне поднимающихся и расцветающих за ее счет национальных окраин!

Особняком стоят Балканские войны, трагически воспетые художником Верещагиным. Политический выигрыш от этих совершенно не нужных русскому народу войн следует по справедливости считать проигрышем. Первый же избранный царь новой Болгарии, за свободу которой пролиты реки русской крови, был отчаянным германофилом. В благодарность за свободу и царский трон он политически уложил свою страну не под освободителя Александра Второго, а под Вильгельма. В результате «благодарная» Болгария братски воевала против России и в Первую, и во Вторую мировую войну.

Уния Дунайских княжеств, предшествовавшая образованию Румынии, существовавшая только благодаря российской протекции, в ходе Крымской войны встала на сторону Порты, подняв оружие против расположенных в них царских войск. «Румынская идея», разрабатывавшаяся, в частности, в творчестве братьев Брэтиану, толковала о высоком значении «исконного румынского этноса благородного латинского корня» в окружающем его варварском славянском мире, культивировала антирусские настроения. В 1866 году наследственным правителем объединенной Румынии стал принц Карл из дома Гогенцоллерн-Зимгаринен. Полную независимость Румыния обрела в ходе Русско-Турецкой войны 1877–1878 гг., а королевством стала в 1881 году. Но благодарности от нее Россия не дождалась никогда.

Сербия и Черногория стали независимыми на Берлинском конгрессе в 1878 году тоже по результатам Русско-Турецкой войны. В полном соответствии со своей национальной программой (т. н. «Начертание» 1844 года), сербы стали претендовать на роль лидера всех балканских славян и декларировать настороженность по отношению к России, стремясь, в том числе, вывести из-под русского влияния болгар.

Не менее глупо получилось еще раньше с Грецией, за свободу которой Россия тоже воевала с Турцией. По адрианопольскому миру 1829 года турки признали автономию, а с 1830 года Греция стала независимым государством. Но королем Греции стал… Оттон Первый, представитель баварского рода Виттельсбахов.

В целом можно сказать, что русской кровью и русскими руками на Юге Европы (на Балканах, в частности) творилась по большей части немецкая политика, продвигались совершенно чуждые нам интересы. Мы были угольками в чужих очагах.

Достаточно этих примеров, чтобы понять: да, бывают войны, ведущиеся не только не в соответствии, но и прямо против народных интересов. Их успех (если он вообще есть), как показывает практика, недолговечен, эфемерен и не стоит затраченных жертв. А ведь именно успех есть критерий практики. А практика — критерий истины.

Так что подобные войны вполне заслуживают названия неистинных, а значит несправедливых и преступных.

Истинная война — этническая война. Народная.