Выход из евро?

Выход из евро?

Банкротство греческого государства или прекращение Грецией выплат по процентам и погашению не обязательно должно было бы означать также выбытие из еврозоны и возвращение к собственной валюте. В валютном союзе банкротство государственного образования в принципе не следует квалифицировать иначе, чем банкротство крупного предприятия. Для рынков случай Греции означал бы следующее: тот, кто покупает облигации стран – членов валютного союза, идет на такой же риск, как если бы он покупал облигации какого-либо предприятия-банкрота. Решающим фактором является платежеспособность эмитента.

Для Греции вопрос валюты был бы предметом взвешивания обстоятельств: через девальвацию было бы, конечно, легче быстро сократить накопившиеся за 12 лет убытки для греческой экономики. Ганс-Вернер Зинн считает временный выход Греции из евро лучшим действием. Она могла бы провести девальвацию, стать снова конкурентоспособной и позднее вновь вступить в союз с уже изменившимся обменным курсом. Таким образом, нужно будет изменить всего одну-единственную цену, а именно, валютный курс. И напротив, без изменения валютного курса пришлось бы снижать все цены и заработные платы для того, чтобы греческая экономика снова стала конкурентоспособной. Правда, из-за девальвации выросли бы внешние государственные долги, но их Греции, так или иначе, все равно пришлось бы простить²⁶. О низком доверии к имманентной стабильности единой валюты свидетельствует часто приводимый аргумент, что при выходе какой-либо страны из зоны евро рынки полностью потеряют доверие к будущему европейской валюты. И поэтому, дескать, Греции нельзя выходить из зоны евро²⁷. Самое большее, что могут потерять «рынки», это веру в будущее слабых партнеров в зоне евро, и это было бы не так уж плохо, потому что в этом случае эти страны были бы вынуждены активно завоевывать доверие своей политикой. Тогда их ситуация не будет отличаться от ситуации тех предприятий, у которых курс акций и процентная ставка по облигациям также определяются доверием рынка.

Кеннет Рогофф предлагает, чтобы Греция «установила что-то вроде шаббата для евро», чтобы сделать экспортную и туристическую отрасли экономики снова конкурентоспособными. Но он также говорит: «Если Греция выйдет, то рынки потребуют убедительных ответов на свои вопросы. Во-первых: какие страны должны в любом случае оставаться в зоне евро? И во-вторых: какова цена, которую Европа готова за это заплатить? Проблема заключается в том, что у европейцев нет убедительных ответов на оба эти вопроса»²⁸.

Без выхода из евро и связанной с этим девальвации новой валюты нужно будет добиваться снижения затрат через структурные реформы, в особенности через гибкие рынки труда. Наверняка это очень жесткий путь, но все равно не жестче, чем программа консолидации, которую Эстония собиралась взвалить на себя как следствие экономического кризиса и перед вступлением в зону евро.

Председатель ЕЦБ Марио Драги, будучи в девяностые годы государственным секретарем в итальянском министерстве финансов, санировал государственный бюджет и создал, таким образом, предпосылки для вступления в еврозону. Драги признается, что девальвация лиры в начале девяностых годов очень помогла итальянской экономике. Но он обращает внимание также на то, что действие девальвации без структурных реформ очень быстро сошло на нет. Кроме того, слишком большая девальвация ведет в большинстве случаев к большей инфляции, в результате которой процентные ставки по государственному долгу повышаются. В середине девяностых годов итальянскому государству пришлось уплатить Германии за свои облигации на 600 базисных пунктов больше²⁹.