«Большая Берта» ЕЦБ

«Большая Берта» ЕЦБ

Президент Франции Саркози высказался в СМИ, что саммит 9 декабря 2011-го свидетельствовал о рождении новой Европы, с одним лагерем, с большей солидарностью между странами. Но есть и другой лагерь, который следует только логике Общего рынка. Под «другим лагерем» имелась в виду Великобритания⁹⁸. Если переводить слово «солидарность» как евробонды, а «регулирование» как ограничение конкуренции, тогда разделение Саркози указывает на опасность, что традиционная немецкая позиция будет раздавлена до неузнаваемости операциями по спасению. Хольгер Штельцнер считает, что переосмысление договора ЕС по пути межгосударственных договоров может привести к тому, что «конкуренция между государствами как двигатель роста экономики и благосостояния в сообществе будет отменена»⁹⁹.

Взгляд на совместную валюту может измениться: в экономическом мышлении, идущем от конкуренции и Общего рынка, единая валюта при определенных условиях могла бы стать только разумным дополнением. Однако она грозит превратиться в самоцель, достижение и гарантии которой, по-видимому, стоят любых жертв. При этом легко расплывается взаимосвязь между целями и средствами и теряется соотношение затрат и доходов.

Как уже упоминалось, Марио Драги при своем вступлении в должность в качестве президента ЕЦБ поначалу сбил с толку главных экономистов банков и англосаксонские СМИ, когда исключил денежную государственную задолженность как принципиально противоречащую договору и не соответствующую полномочиям ЕЦБ. Покупки облигаций теперь осуществлялись очень осторожно. Но тем больше ЕЦБ обрадовал рынки и удивил в декабре 2011-го и в феврале 2012-го двумя крупными долгосрочными сделками по рефинансированию, которые предоставляли банкам на три года ликвидность в неограниченном размере под процентную ставку в 1 %, и при этом еще были снижены требования к необходимости предоставления гарантий. Этими возможностями на сумму более чем в один миллиард евро воспользовались в первую очередь банки южных стран еврозоны.

Перефразируя игру слов с «базукой», Драги назвал это массивное наводнение рынков «Большой Бертой», намекая на самую крупную 420-мм пушку, созданную в Германии в 1914 году¹⁰⁰. Своим чувством юмора он намекнул на то, что такой род денежной политики может встретить в Германии особенно большие возражения. И не ошибся. Президент Бундесбанка Вайдеман написал ему предостерегающее письмо, в котором высказывался относительно либерализации в политике обеспечения гарантий, предостерегал от репутационных рисков и требовал возврата к стандартной денежной политике с единым действующим стандартом качества для безопасности во всей еврозоне. К тому же он высказал опасения против растущих сальдо TARGET. Вероятно, не случайно это письмо сразу же нашло дорогу в редакцию газеты FAZ. Неслучайным было и то, что Ангела Меркель в Европейском совете демонстративно похвалила Марио Драги и экспансивную политику ЕЦБ. Журнал Der Spiegel по этому поводу самодовольно замечает: «Это самое замечательное в деньгах Драги. Они закрывают проблемы, и не только проблемы банкиров, но и проблемы политиков»¹⁰¹.

Противоположность интересов была явно налицо. Среднесрочные инфляционные заботы для федерального правительства не представляют большой проблемы, но им приветствуются любые уменьшения нагрузки, которые может дать рискованная денежная политика для того, чтобы сгладить трудности стран с бюджетным дефицитом в еврозоне.

Тем временем ЕЦБ со своей денежной политикой по трем направлениям глубоко втянулся в тему спасения:

– С одной стороны, Quantitative easing (количественное смягчение) за счет покупки государственных облигаций проблемных стран. Любой режим банкротства с реструктурированием долга для одной из этих стран принес бы ЕЦБ миллионные убытки. Этим ЕЦБ заключил крайне опасное пари, что государственные бюджеты каждой из этих стран можно санировать и без банкротства.

– Механизм системы TARGET привел к тому, что дефициты платежного баланса южных стран de facto предварительно финансировались Центральным банком. В режиме национальных валют финансирование дефицитов платежного баланса всегда доходило до определенной границы, когда валютные запасы эмиссионного банка были исчерпаны, а зарубежные партнеры отказывались принимать в качестве платежа национальную валюту. Этой естественной границы больше нет, отсюда неограниченный марш во все более высокие TARGET-сальдо. Драги сам видит проблему и считает, что есть «основания наблюдать дисбалансы, так как в валютном союзе с хорошо функционирующим межбанковским рынком вовсе не дойдет дело до требований TARGET таких масштабов»¹⁰².

– Растущее недоверие к государственным облигациям многих стран еврозоны и проблематика TARGET привели к тому, что проблемы рефинансирования многих банков в еврозоне осложнились. Банки с избытками ликвидности предпочитают скорее размещать их под минимальный процент в ЕЦБ, чем давать взаймы на межбанковском рынке. Таким образом, многие банки отпадают в качестве покупателей государственных облигаций. Это подтолкнуло ЕЦБ в декабре 2011-го на беспримерный шаг: предоставить банкам на три года неограниченный кредит под минимальную ставку рефинансирования, который был исчерпан на 489 млрд €. Последующая акция 29 февраля 2012-го привела к дальнейшему использованию 530 млрд €¹⁰³.Целью этих двух акций было облегчить банкам покупку государственных облигаций кризисных стран. В известной степени верили в погашение этих акций, ведь это были операции, не связанные с риском: 1 % денежной стоимости ЕЦБ и 4,83 % доход от процентов за итальянскую государственную облигацию с согласованным сроком действия. Ее затем можно предъявить ЕЦБ в качестве гарантии и получить снова деньги под 1 %. Таким образом, ЕЦБ при его шефе Драги покупал себе вначале только время¹⁰⁴.Главный экономист Коммерцбанка Йорг Кремер справедливо заметил в этой связи: «ЕЦБ все больше берет на себя роль государственного банкира и помогает всем с помощью печатного станка»^105. Кроме того, эта акция облегчила странам с бюджетным дефицитом дальнейшее финансирование дефицитов их доходно-расходных балансов, однако этим же одновременно обострилась проблема растущих TARGET-2-сальдо¹⁰⁶. Однако такая политика ЕЦБ ведет к тому, что межбанковский рынок продолжает иссякать, а коммерческие банки становятся все более зависимыми от дешевых денег ЕЦБ. Зачем стараться получить соответствующий доступ к капиталу, если они могут проще и дешевле получить деньги в ЕЦБ? Возвращение в нормальные условия тем самым станет еще тяжелее для денежной политики¹⁰⁷.

Нерешенная проблема заключается в том, что даже самая смелая и инновационная денежная политика ЕЦБ в конечном итоге не сможет заменить отсутствие конвергенции стран – членов еврозоны¹⁰⁸. Симптомом массивного участия ЕЦБ является огромное расширение его балансового итога с 1,5 триллиона € в конце 2008-го до более чем 2 триллионов € в марте 2012-го¹⁰⁹. Бывший главный экономист ЕЦБ Юрген Штарк сказал по поводу этого роста: «Баланс евросистемы гигантский не только по своему масштабу, но и ужасающий по своему качеству. Беспокоит перемещение тяжести с краткосрочных на долгосрочные требования. Это усложнит возможность вернуть свободную денежную политику»¹¹⁰.

Немецким банкам деньги не нужны. Они купаются в ликвидности и почти не пользуются возможностями рефинансирования национального банка¹¹¹. Почти невозможно скрыть, что «Большая Берта» является не общей мерой в области денежной политики для всего валютного пространства, а лишь целенаправленной помощью от дефицита ликвидности и падающей кредитоспособности банков в южных странах еврозоны¹¹². Вероятно, так следует понимать высказывание генерального директора Федерального союза немецких банков Михаэля Кеммера: «Достаточное обеспечение ликвидностью подавляет симптомы, а не причины. Нужно действовать так, чтобы банки становились конкурентоспособными и не давали усыпить себя выходящей из берегов ликвидностью»¹¹³.

Темпы инфляции являются классическим запаздывающим индикатором денежной политики. Может пройти много времени, пока слишком экспансивная денежная политика найдет свое отражение в повышающихся ценах. В настоящее время (февраль 2012-го) инфляционные ожидания на ближайшее будущее в еврозоне являются стабильными и составляют примерно 2 %. Наблюдавшиеся в начале 2012-го средние темпы инфляции в еврозоне в 2,7 % подстегиваются прежде всего быстро растущими ценами на импортируемую энергию¹¹⁴. Не ощущается также какого-либо особого давления при существующей стоимости труда. Удельные затраты на рабочую силу в еврозоне возросли в 2011-м на 1,3 % после того, как за год до этого они упали на 0,7 %¹¹⁵. Однако ЕЦБ в своих публикациях в том числе при анализе цен и затрат традиционно отказывается от каких-либо исследований различий в динамике развития в разных странах зоны евро. Поэтому исследователи были не в состоянии обнаружить за прошедшие годы растущие диспропорции между членами еврозоны и сделать целенаправленные предложения для их устранения.

Сумма всех экспансивных нетрадиционных мер не подорвала веру в способность и волю ЕЦБ проводить ориентированную на стабильность политику, но она и не способствовала его укреплению. Повышаются риски, что политика ЕЦБ когда-нибудь станет действовать инфляционистски. Прежде всего медленно разрушается вера в то, что ЕЦБ в случае сомнения в первую очередь будет ориентировать свою политику на сохранение стабильности стоимости денег. Очень внимательно фиксировалось, как ЕЦБ в начале марта 2012-го скорректировал свой среднегодовой инфляционный прогноз на 2,4 % вверх. И лишь в 2013-м темпы инфляции, по его мнению, упадут до 1,6 %. Драги, правда, отверг предположение, что ошибка с инфляционной целью заключается в экспансивной денежной политике, и вместо этого возложил ответственность на цены за электроэнергию и сырье¹¹⁶. Но они, точно так же, как и курсы акций и цены на недвижимость, подстегиваются экспансивной денежной политикой во всем мире, в которой ЕЦБ между тем участвует в первых рядах. Намечается опасность, что слишком свободная денежная политика вновь, как и в первой половине прошлого десятилетия, финансирует фондовый пузырь¹¹⁷.

Уже по поводу первой акции облагодетельствования деньгами в декабре 2011-го газета «Хандельсблатт» писала, что непосредственная задача ЕЦБ, сохранение цен, вряд ли имеет какое-то отношение к фактическим реальным акциям. «Та организация, которая начала когда-то свою работу в традиции стабилизационной политики Бундесбанка, менее чем через два года кризиса евро превратилась в универсальное оружие. Она является спасителем банков, финансистом государства, машиной для печатания денег и одновременно bad bank (плохим банком)»¹¹⁸.Умный президент ЕЦБ Марио Драги видит как риски проводимой им политики, так и вред для постепенно ухудшающейся репутации ЕЦБ, но пытается успокоить немцев многочисленными выступлениями, в которых хвалит немецкую стабилизационную культуру¹¹⁹. Это действует не очень убедительно, поскольку слова и дела расходятся. Его предшественник Жан-Клод Трише, который начал расставание ЕЦБ с моделью Бундесбанка, выступил с заявлением, что национальные банки впредь долговременно должны будут обеспечивать стабильность финансового рынка средствами денежной политики, то есть достаточным количеством денег и низкими процентами¹²⁰. От традиций Бундесбанка это очень далеко.

Такое представление соответствует требованию англосаксонских экономистов, а также главных экономистов крупных банков, уменьшить путем инфляции часть накопившихся государственных долгов посредством продолжения политики низких процентов и достаточной денежной массы¹²¹, но не соответствует той роли, которая отводится ЕЦБ как преемнику Бундесбанка Маастрихтским договором. Бывший главный экономист ЕЦБ Юрген Штарк писал по этому поводу в конце декабря 2011-го в своем прощальном письме сотрудникам, предупреждая об «иллюзии верить в то, что денежная политика может решить большие структурные и фискальные проблемы в еврозоне». Он предостерег также от опасности для сохранения стабильности цен¹²². В кадровом составе совета директоров тоже заметны перемены: бывшее доминирование северных стран уступило место преобладанию южан. Единственный немец в правлении, бывший госсекретарь по финансовым вопросам Йорг Асмусен, является в настоящее время путешествующим «главным дипломатом» ЕЦБ, кроме того, он занимается строительством нового здания для администрации ЕЦБ. Президент немецкого национального банка Йенс Вайдман не может больше, как прежде, поиграть с главным немецким экономистом в совете Центрального банка в бильярд?¹²³. Это выглядело бы так, будто бы он тоже утратил поддержку федерального правительства. Он стал одиночным бойцом за стабилизацию стоимости денег¹²⁴.

Ганс-Вернер Зинн формулирует это очень кратко: «ЕЦБ должен был строить свою работу по образцу Бундесбанка. Но этого, к сожалению, не случилось. Иначе бы Бундесбанк не оттеснялся на позиции меньшинства при каждом решении по покупке государственных облигаций и по качеству гарантий для кредитов на рефинансирование. Совет ЕЦБ на 70 % находится в руках Club Med (неофициальное название сообщества государств средиземноморского региона.?– Прим. пер.) и Франции»¹²⁵.

Очевидным стало в последние годы непременное желание стран евро держаться за единую валюту, которое больше сказывается на оценках на рынках, чем достигнутые до сих пор скудные результаты акций по спасению. Но на рынки также накладывало отпечаток и то, что деятельность валютного союза происходит при продолжающихся нарушениях законодательства, а это приносит с собой самостоятельные опасности: «Функционирование современной бумажной валюты основывается на доверии, это в первую очередь связано с сохранением лежащего в его основе правопорядка. Неуважение правил валютного порядка почти всегда является началом конца такого порядка»¹²⁶.

Марио Драги и его «Большая Берта» фатально напоминают о долгом времени триумфа, а в итоге о катастрофической политике американского президента Центрального банка Алана Гринспена. Его продолжительная стратегия дешевых и достаточных денег привела прямиком к мировому финансовому кризису 2007–2009, хотя в течение десяти лет эту стратегию одобряли и хвалили?¹²⁷ (см. главу 6).