Возросшее давление

Возросшее давление

Я уже описывал неслыханное давление, которое исходило и исходит в особенности от англосаксонских экономистов, СМИ, а также от работающих там главных экономистов или экономически активных крупных банков, для того чтобы на длительное время утвердить ЕЦБ в качестве кредитора последней инстанции для государственных долгов стран еврозоны⁶⁶.

Уже была достигнута более высокая точка, чем та, которую отстаивали выдвинутый профсоюзами член Немецкого консультативного совета экспертов Петер Бофингер и бывший крупный финансовый спекулянт Джордж Сорос в совместной статье в Financial Times по поводу так называемого «плана Сороса». Согласно этому плану гарантированный странами еврозоны антикризисный фонд ЕФФС юридически должен быть в состоянии неограниченно брать кредиты у ЕЦБ, чтобы покупать на них облигации проблемных стран. До тех пор пока эта конструкция будет юридически утверждена, ЕЦБ должен будет покрывать рыночные проценты за государственные облигации проблемных стран и, чтобы удерживать это покрытие, в случае необходимости неограниченно покупать облигации. Как основную проблему, которая противостоит этому решению, оба автора выдвигают психологический синдром немцев из-за их чрезмерного страха перед инфляцией⁶⁷.

Относительно мнения лондонского сити Беттина Шульц пишет: «В глазах кредиторов неприемлемо, чтобы суверенитет в денежной политике с национального уровня был перенесен на центральное учреждение, а страны-члены в плане фискально-бюджетной политики остаются суверенными»⁶⁸. В таком стиле мышления требования к политическим решениям еврозоны совершенно неприкрыто соизмеряются с интересами покупателей и держателей государственных облигаций. Financial Times сформулировала к этому вопросу в комментарии с примечательным заголовком «Markets behold Judgment day» («Рынки узрели Судный день») за несколько дней до Европейского саммита 9 декабря 2011-го с англосаксонской краткостью такое замечание: «But paramount is that eurozone leaders do not frustrate investors hopes»⁶⁹ («Но самое важное то, что лидеры еврозоны не обманули надежды инвесторов»). Журнал The Economist высказал опасение: «Teutonic rigidity will wreck the European project»⁷⁰ («Тевтонская негибкость погубит европейский проект»).

При этом, очевидно, никого не интересует, что подразумеваемое требование Bail-Out поставило бы с ног на голову всю архитектуру Маастрихтского договора. Не интересует также и то, что США и Швейцария, обе страны с федеративным государственным устройством и со стабильной валютой, не знают, что такое ответственность федерации за долги штатов или кантонов. Кредитором последней инстанции является Центральный банк, во всяком случае, за долги на федеральном уровне (см. главу 7).

При этом поучительно посмотреть на интересы и мотивы: большинство сформировавшихся под англосаксонским влиянием экономистов считали (и считают) евро без политического союза с самого начала концептуальным мертворожденным созданием. К тому же они в большинстве случаев проявляют такое отношение к роли Центрального банка, которое фундаментально отличается от немецкого понимания, наложившего отпечаток на правовую конструкцию евро и ЕЦБ:

– Ценовая стабильность и контроль за инфляцией в этом понимании не находятся в центре политики Центрального банка, не говоря уже о том, что обеспечение стабильных цен должно быть первичной задачей Центрального банка. Он должен скорее поддерживать рост экономики и занятость, в крайнем случае тем, что будет допускать существенно бо?льшую инфляцию.

– В последние годы все больше преобладала точка зрения, что деньги не могут быть дешевыми и их не может быть достаточно много, пока инфляция хоть до некоторой степени будет оставаться под контролем. Алан Гринспен имел подобную точку зрения. Сегодняшний президент федерального резервного банка Бен Бернанке также следует этой линии (см. к этому главу 6 и далее).

– Покупка государственных облигаций, называемая Qualitative Easing – количественным смягчением, в свете этой точки зрения является совершенно легитимным средством денежной политики, также интенсивно проводимой в США, Великобритании и Японии⁷¹.

Того же направления придерживаются позиции почти всех главных экономистов крупных банков. Их интерес заключается в том, чтобы создать непосредственно через евробонды или косвенно через обеспечивающую курс гарантию покупки ЕЦБ систему ответственности для всех государственных облигаций стран еврозоны. Тогда бы для всех инвесторов государственные еврооблигации были бы такими же надежными, как и американские федеральные облигации. За этим стоит однозначный интерес банков, при инвестициях в государственные облигации иметь не связанные с риском капиталовложения, что соответствует также логике документа «Базель-2».

Это давление со стороны большинства англосаксонских экономистов и практически всего мира крупных банков влияет на формирование воли внутри еврозоны: Франция и остальные южные государства, Европейская комиссия, большинство в совете ЕЦБ, многочисленные немецкие экономисты и вообще все те, которые хоть как-то придерживаются левых политических взглядов и всегда были против последовательной независимой денежной политики, могут принципиально утешиться мыслью, что ЕЦБ покупает государственные облигации. Предложения, что ЕФФС и создаваемый с середины 2012-го постоянный Европейский стабилизационный механизм (ЕSМ) должны получить банковский статус, идут в том же направлении. В этом случае эти организации, имеющие государственные гарантии, также смогут без ограничений брать взаймы деньги в ЕЦБ для покупки государственных облигаций или для других акций помощи и таким образом обойдут запрет на денежное финансирование.

Такой расклад мнений, независимо от того, кто прав или что говорят договоры, мешает добиться успеха тем, кто выступает против любого рода денежного финансирования в еврозоне. Накануне Европейского саммита 10 декабря 2011-го, который должен был внести ясность в вопрос бюджетного контроля, Гюнтер Нонненмахер в комментарии газете «Франкфуртер альгемайне цайтунг», известной своей критической позицией к евро и планам спасения, четко сформулировал, что «17 или 27 государств не могут обойтись без уступок», что «чистую теорию» можно осуществить только ценой внешнего давления⁷².

Независимость ЕЦБ не может быть одобрена, хотя формально нет возможности помешать ему в расширении или временно неограниченном осуществлении денежного финансирования государственных облигаций. Тем не менее прогрессом можно было считать то, что в еврозоне политически договорились о том, что политики, выступающие за страны еврозоны, не должны комментировать шаги ЕЦБ⁷³.