Школьные спортивные площадки

Школьные спортивные площадки

Площадки слишком мягкие, убогие улицы слишком жесткие.

Понимаю, что, может, это и неприятно, но время поговорить о ссадинах. Давайте проведем очередной семинар об этих прелестных корочках, которые образуются на наших коленях. Давайте совершим вместе путешествие назад, в элизий нашего детства и вспомним, с каким восторженным интересом мы наблюдали за ранкой, пока она заживала.

Сначала твердели внешние кромки, оставляя посредине слегка слезящееся красное пятно. Затем она засыхала полностью и превращалась в чудесную скорлупу, твердую и бугристую, как кусочек сыра на подрумяненном тосте.

Ее можно было забинтовать. Можно было осторожно исследовать ее края, подобно кулинару, определяющему, готов ли пирог. Затем однажды она полностью исчезала и на ее месте появлялась новая, розовая, неповрежденная кожа.

Опыт с царапиной был прекрасным уроком по биологии. И в определенном смысле жаль, что наши дети сейчас лишены возможности где-либо оцарапаться. Прошу понять меня правильно. Я не призываю к тому, чтобы они себя травмировали.

Естественно, я не предлагаю поощрять наших детей падать с деревьев или вылетать из карусели на скорости 200 об/мин. Но меры против ссадин, предпринятые нами для защиты наших детей, дали неожиданные результаты.

Вчера Эд Боллз[17] призвал детей вновь открыть для себя радости игр на спортплощадках, в том числе и в футбол. Он нарисовал картину в стиле Брейгеля: дети играют в классики и пятнашки, тут же носится английский бульдог. И хотя все мы разделяем его стремления, он мог бы высказаться более честно и откровенно о реальных причинах упадка популярности игр на открытом воздухе и роли правительства в этом бедственном положении.

Возьмем покрытия на спортивных площадках, на которых мы обдирали наши коленки. Согласно стандарту Евросоюза EN 1176, местным властям рекомендуется не устанавливать оборудование на спортплощадках высотой более трех метров и использовать мягкие покрытия: отсюда меньше ссадин.

Справедливости ради надо отметить, что Брюссель не делает этот стандарт обязательным, но власти настолько напуганы возможностью судебных тяжб, что с рабской покорностью насаждают его. Эта мера, кажется, не особо влияет на уровень несчастных случаев на спортивных площадках: за последние 20 лет каждые три или четыре года обязательно кто-то гибнет.

Но покрытие обходится очень дорого, 100 квадратных метров стоят ?7000. И эти дополнительные расходы определенно сыграли свою роль в сокращении общего количества имеющихся спортивных площадок.

Согласно эксперту по спортивным играм Тиму Гиллу, который написал книгу на эту тему, на каждого ребенка моложе 12 лет приходится примерно два квадратных метра общественной игровой площадки, и этого недостаточно.

Так что в следующий раз, когда Боллз захочет поговорить высоким штилем о том, что правительство делает для того, чтобы больше детей играло на свежем воздухе, я предлагаю ему написать пару больших вводных абзацев о гибельном влиянии излишнего регулирования и судебных тяжбах – за которыми последует прочувственное объяснение всего сделанного им для содействия этим безобразиям.

Затем он должен перейти к признанию реальной причины, почему родители так неохотно отпускают детей играть на открытых площадках, а они боятся преступников и бандитов – и это зачастую обоснованный страх.

В детстве мы с ребятами часто катались по Камдену на велосипедах. Мы ходили в школу и возвращались домой, даже не думая об этом. И хотя мы не упускали возможности купить себе мороженое Mr Whippy’s и хлопья, у нас была такая физическая нагрузка, что толстый ребенок был настоящей редкостью. Теперь мы живем в мире, в котором 3 % молодых людей носят в кармане ножи, а 20 % детей в возрасте 10–11 лет подвергались нападениям по крайней мере один раз за последние 12 месяцев.

Во многих парках и на игровых площадках хозяйничают пугающего вида молодежные шайки. И если вы не член такой шайки и не проявляете требуемого уровня бравады и агрессии, то играть в этом же районе вам будет очень непросто.

В качестве жизни детей произошли глубокие и печальные изменения, и тому есть несколько правдоподобных объяснений. Можно упомянуть революцию в отношениях взрослых и детей, и тот непонятный ужас, с которым мы смотрим на молодое поколение, и потерю уважения к взрослым.

На улицах хронически не хватает взрослых, способных проявить хоть какую-то власть. В наши дни под этим понимается, как правило, полиция.

Полицейские 14 % своего времени тратят на патрулирование улиц, а 19,3 % проводят за «бумажной работой». И этого мало. Пока мы не найдем способ увеличить количество полицейских на улицах, большая часть нашего общественного пространства будет заполнена смутным ощущением угрозы.

Если сюда присовокупить зарегулированность использования оборудования на игровых площадках, то неудивительно, что так мало детей играет на свежем воздухе. Неудивительно, что они прилипли к своим ярким игровым приставкам. На игровых площадках с таким оборудованием им и страшно, и скучно – и решение, безусловно, заключается в радикальной смене подхода.

Необходимо обуздать дикую культуру судебных тяжб, которая привела к тому, что местные власти сокращают количество каруселей, потому что карусели теперь считаются слишком опасными.

Учителя и руководители экскурсий должны быть защищены от обвинений в гражданской халатности, если только они действительно не проявили «грубую небрежность». Закон надо изменить так, чтобы местные власти не отвечали за то, что не предупредили о явном риске (например, о том, что карусель крутится). Более того, нужно добиться, чтобы судьи перестали выносить нелепые решения о выплате компенсаций – и мы можем добиться этого, если будем настаивать на введении поправки, предусматривающей привилегии для тех, кто содействует играм детей на улице.

Нам нужно понизить уровень охраны здоровья и безопасности на игровых площадках и повысить уровень безопасности на улицах. И никаких законодательных инициатив от мистера Боллза, пока он не поймет серьезность реальной проблемы.

17 декабря 2007 г., сайт Бориса Джонсона