Роберт Харрис

Роберт Харрис

Когда мы пересекли мостик и увидели особняк, он усмехнулся. «Слухи о его роскоши значительно преувеличены», – сказал он. Конечно, нет.

Видимость удивительная. Вплоть до Кеннета простирается безупречный газон, на котором Блэр расслабляет свои усталые конечности, а Мэнди летними днями занимается спортом. Здесь на гравии припал к земле агрессивный «ягуар» модели XJS: трофей блистательного пера Роберта Харриса. Внутри машины сидит Джил, его жена и один из его троих детей.

Он – ответ лейбористов Джеффри Арчеру – и какой сокрушительный ответ.

Я говорю как человек, который с упоением прочитал его последний бестселлер «Архангел». Мы, простые журналисты, мы те, кем он был когда-то, мы скрипим зубами, когда наблюдаем не просто его успех, а изящество и ясность его фантазии. И почему не я выдумал небылицу об этом блестящем, но вечно пьяном британском историке (Нормане Стоуне), открывшем нечто зловещее на букву «С» на севере России?

В своем исследовании Харрис поясняет, что Сталин явился ему во сне. «От него исходил дух насилия, хотя он вел себя вполне дружелюбно». История умалчивает о том, что сказал ему Сталин. Но мы догадываемся. «Хорошее вы написали произведение “Фатерланд”, о том, что было бы, если бы Гитлер выиграл, товарищ. $1,8 млн за права издания только в США! Неплохо. “Фатерланд” и “Энигма” разошлись тиражом 6 млн. А теперь Мел Гибсон купил права на “Фатерланд”. Товарищ, пора брать власть в свои руки! Социализм нуждается в вас… ха… ха».

И с жутким хохотом грузин исчезает в кентерберийской ночи. Потрясенный таким богоявлением, 41-летний Харрис снова меняет курс.

Он – сын ноттингемского печатника и родился в «лейбористской партии». Он окончил местную школу в Мелтон-Моубрей и поступил в Кембридж, где издавал университетский журнал и был президентом студенческого союза. Он достиг высот в журналистском ремесле. Он написал несколько романов. Теперь он пытается стать медийным магнатом новых лейбористов, отвоевав New Statesman у Джеффри Робинсона.

На той неделе он написал колонку в The Sunday Times, которую можно было бы озаглавить «Мой друг, мученик Мэнделсон». «Фу», – сказал он, прижав к носу платок, пропитанный нюхательной солью. Его привело в ужас то, как обращались с уважаемым Питером. Он впервые устыдился своей профессии. Они оказались просто бандой «скинхедов».

«Эй, – сказали остальные, – с чего это вдруг вы обзываете нас скинхедами, мистер Чванливость? Полагаете, вы лучше нас только потому, что Тони Блэр – ваш лучший друг?»

«Я не обвиняю СМИ в том, что они раздули эту историю, – говорит Харрис. – Колонка была написана в Рождество, – объясняет он грустно. – Но мысль, что я не должен даже замолвить словечко за беднягу (Мэнди), мне и в голову не приходила. Я считал, что мое имя было связано с ним в хорошие времена, и теперь было бы некрасиво открещиваться от него».

Действительно. Именно Харрис первый склонил Мэнди к ошибке. Он привел его в Горнее место, Ноттинг-Хилл, и показал ему увеселительные заведения западного Лондона. В какой-то момент Харрис собирался купить ему дом.

Плохо ли, хорошо ли, но с борзописцем Харрисом что-то произошло. Он стал деятелем новых лейбористов. «Политика, – говорит он, – сейчас как во Франции в конце XIX века. Всех интересует только, кто с кем спит. По сцене с важным видом расхаживают светские хозяйки. Это как в “Ярмарке тщеславия” – есть такая необычная группа людей».

Он усматривает в критике Мэнди запашок пуританизма. «Ах ты, боже мой! – говорит он с притворным ужасом. – Кресло за ?1400. Они (критики) – новые большевики».

Но, конечно, есть определенная логика, когда начинаешь злиться на людей, которые повышают нам налоги, а сами защищены от реалий жизни миллионами Робинсона?

– Ну, – говорит он, – может, лейбористы и изменили налоги, но не существенно. Не так значительно, как это сделали бы Джон Смит и Хили.

Так какую этику он имеет в виду для журнала New Statesmen, библии босоногих британских зубоскалов? The Staggers (неформальное название New Statesmen), который бубнит о «третьем пути», теряет ?500 000 в год, тогда как The Spectator удвоил тираж и делает прибыль. Он хочет, чтобы The Statesmen читали с удовольствием, отвечает он, «но те самые характеристики, которые делают людей приверженцами левых взглядов, ведут к тому, что они не хотят выглядеть людьми, получающими удовольствие».

«Денежный мешок», как любовно называют Харриса, пишет биографию Джона Ле Каре, на которого чем-то похож, и заключил контракт еще на три триллера. Он клянется, что все это сочинительство и политика занимают только 20 % его жизни. «Я не хочу открывать газету и читать о себе, о том, как живу я и мои друзья». Но его 20 % – хотят.

11 января 1999 г., The Daily Telegraph