Билл Клинтон прав

Билл Клинтон прав

Браво, Клинтон. Хорошо сказано. После восьми непонятных лет, в течение которых мы вынуждены были терпеть его эгосексуальную психодраму, президент Соединенных Штатов сделал главное официальное заявление по внешней политике, одновременно и волнующее, и глубокое, и дальновидное. Какое счастье было бы посидеть на прошлой неделе среди дородных еврознаменитостей и понаблюдать вместе с ними, как Билл получал приз Карла Великого за «вклад в единство Европы», высшую награду на континенте. За день до этого The Financial Times опубликовала елейную передовицу, выражающую одобрение Клинтона за поддержку интеграции ЕС. И все же, когда он выступил с речью после получения награды, он дал совет настолько ошеломляющий и настораживающий, по мнению нежной, федерастически чувствительной FT, что газета в ответ прошипела: «Ему никто не давал права делать такое предложение».

Он говорил с простотой ребенка, который тайком подглядел, что император – голый. Он рекомендовал принять Россию не только в НАТО, но и в ЕС. И можно вообразить глухое недовольство, которое он вызвал среди континентальной элиты. Ответа на позицию Клинтона нет, поэтому она их страшит. Если сказать, что Клинтон ошибается, что Россия не европейская страна и, таким образом, ее нельзя принять на условиях Римского договора, тогда надо определить, что такое Европа. И что же она такое?

Когда отказывали туркам, то немецкие христианские демократы и сторонники Жака Делора намекали, что ЕС – наследник империи Карла Великого, так как она находится в границах христианского мира. Это, конечно, не так. Если «Европа» означает христианский мир, тогда давайте включим в нее Америку, Северную и Южную, где гораздо больше христиан на душу населения, чем в большинстве европейских стран, да и русских тогда никак нельзя исключать. Некоторые в Брюсселе будут по секрету намекать, что под Европой в действительности понимаются такие парни, как мы: ну, знаете, белые на краю Евразийского континента.

Оставим в стороне расизм, который подразумевается в отношении турок, израильтян и других жителей средиземноморского побережья, хотя следует заметить, между прочим, что все те, кто обвиняет евроскептиков в «ксенофобии», в реальности защищают политический уклад, явная цель которого – не пускать мусульман. Даже если для строителей Маленькой Европы в этом и заключается подспудная идея, у них все равно нет ответа на вопрос, поставленный Биллом Клинтоном. Предположим, что Кен Кларк, Майкл Хезелтайн и Тони Блэр действительно склонны к подобным предубеждениям и хотят создать Европу без «тюрбанов», у них нет ответа на требования славян, прибалтийцев и бесконечной череды белых христиан, растянувшейся до Владивостока.

Клинтону или тому, кто написал его речь, понятно только одно – за последние десять лет Маленькая Европа утратила свою геополитическую логику. Европейская интеграция была благородной идеей, возникшей из желания, чтобы Франция и Германия больше не воевали. Пока шли 1950-е и 1960-е годы, американцы решительно поддерживали интегрированную Европу как ценный бастион против советской угрозы. В 2000 году, по прошествии более десяти лет после падения Берлинской стены, оба эти аргумента выглядят абсурдными. Франция и Германия воевать не будут, а советская угроза превратилась в ничто. Поэтому настоятельная необходимость создать сплоченную Маленькую Европу отпадает. Она остается разве только в сердцах тех, кто настолько пропитан антиамериканскими настроениями, что готов отказаться от национальной независимости в несбыточной надежде создать соперничающее супергосударство. С этой целью они продолжают разбавлять федеративное законодательство (на этой неделе, перестав изображать притворное неповиновение, лейбористы приняли новый закон ЕС для изменения бремени доказательств в случаях расовой дискриминации) и препятствовать присоединению Британии к евро.

Делается все, чтобы не только осложнить жизнь бизнесменам, но и сорвать планы вступления в ЕС других стран. В чем смысл этой новой нелепой Хартии фундаментальных прав, которую хочет навязать нам ЕС? Почему Брюссель должен давать нам «право улаживать семейную и профессиональную жизнь»? Каким образом это увязывается со свободным движением товаров, людей, услуг и капитала? Цель – поднять разводные мосты перед теми нациями, особенно, возможно, перед турками, которые не могут подвергнуть свои национальные традиции такому целенаправленному и последовательному разрушению. Тони Блэр заявил, что наложит вето на хартию, когда она поступит перед саммитом в Ницце в конце этого года. Будем надеяться, что он так и сделает, хотя история его противостояний не убедительна.

А до этого премьер-министр мог бы нам сказать, согласен ли он с Биллом Клинтоном, своим политическим ментором. Является ли Россия частью Европы? Существуют ли причины, по которым Россию нельзя в конечном счете принять в члены? Если нет, то почему? Если премьер-министр или один из его гномов на Даунинг-стрит захотят написать для нас статью, наши колонки всегда в их распоряжении. Итак, г-н Блэр: Чехов – европейский автор? Санкт-Петербург – европейский город? Да или нет?

10 июня 2000 г., The Daily Telegraph

Интервью, взятое в феврале 1999 года у человека, который оказался Немезидой для Саддама.