Единая нация

Единая нация

На днях Джека Стро осенила идея, и футбольный мир был потрясен. «Я понял, – сказал он, – давайте создадим британскую футбольную команду. Англия, Шотландия, Уэльс, Северная Ирландия объединятся и создадут команду суперзвезд». Его предложение не встретило радостного приветствия на трибунах, а мужчины в дубленках тихо ржали. Несчастный Стро вынужден был пойти на телевидение и сделать опровержение. И все же в его мысли была логика, которой многие из нас симпатизируют. Министр внутренних дел вынужден иметь дело с преступностью в городских районах, примером которой является дикое убийство Дамилола Тейлора, десятилетнего нигерийского иммигранта.

Вдумчивые лейбористские деятели уже несколько лет размышляют о том, почему Пекэм и другие подобные районы более опасны, чем, скажем, сельская местность в Нигерии, откуда родом Дамилола. Ответ, полагают они, заключается в аномии (потере социальных связей) жителей, в отсутствии заинтересованности в своем обществе. Они получают пособия от государства, но особой лояльностью не отвечают. Там, где продолжается активная первичная иммиграция, слабо развито чувство принадлежности. Чему они принадлежат? Афро-карибскому сообществу? Вьетнамской диаспоре? Ответ часто неясен, и это имеет психологические последствия. Нет, кажется, никаких причин вести себя уважительно к маленькой пожилой женщине, выходящей с почты, если вы считаете, что она принадлежит культуре, чуждой вашей. Такое чувство отчужденности еще сильнее, если вы подозреваете, что она, со своей стороны, смотрит на вас свысока. Почему бы не пописать на стену, если вы считаете, что эта стена не ваша, а часть другой страны?

Один из ответов на эту проблему – призыв сжечь мосты. Но это бесперспективно, и не в последнюю очередь потому, что существуют убедительные моральные и экономические аргументы в пользу ограниченной иммиграции для тех, кто хочет работать, а не будет просто обузой для государства. Решение Джека Стро – другое и подразумевает заимствование (да, снова) старой идеи тори. Министры-лейбористы надеются создать столь важное чувство принадлежности пропагандой «британскости» и добродетелей Британии как страны, с которой могут себя идентифицировать все ее жители. Гордон Браун и другие министры изучили опыт Америки и сильное гражданское чувство, привитое иммигрантам. Всех американских детей учат клясться в верности флагу. Все граждане должны иметь базовые знания конституции. Люди иммигрируют в Америку, потому что хотят стать американцами, и когда им это удается, их распирает гордость. Может ли кто-то, положа руку на сердце, сказать, посмотрев на жителей иммигрантских трущоб, что они приехали сюда потому, что хотят славы во имя британцев?

Министры-лейбористы отчаянно ищут символы британскости, которые создадут ощущение принадлежности и которые в свою очередь создадут ответственность. Ирония, конечно, заключается в том, что, пока Стро толкует о британских футбольных командах, существует множество институтов, которые уже сотни лет служат задаче объединения совершенно разных людей. От их перечисления чувствительная душа нового лейбориста вздрогнет, а именно: корона, флаг, верховенство закона; британская армия и парламентская демократия, изображение Биг-Бена, с которым все еще идентифицируется Британия по всему миру. Как это странно, как противоестественно, что г-н Стро должен требовать лояльности к британской футбольной команде, если лейбористы сделали больше, чем любое другое правительство для раскола Британии. Просто абсурдно, что лейбористы призывают всех нас вспомнить полезность этого всеобъемлющего слова «британский», когда именно программа ограниченной автономии собственного правительства спровоцировала зарождение чувства шотландскости и английскости.

Что касается других символов британскости, можно понять, почему правительству трудно обратиться к ним. Корона, флаг, армия – все это так или иначе жертвы Cool Britannia. Лейбористам в конечном счете трудно просить людей объединяться вокруг нашего национального наследия парламентской демократии, если на этой неделе правительство занято тем, что подрывает парламент в Ницце и медленно превращает самоуправление в абсурд. Если оно хочет, чтобы мы все чувствовали лояльность к британским институтам, пусть перестанет разрушать их.

8 декабря 2000 г., The Spectator

У тори раньше был хороший лозунг. «Лейбористы говорят: он – черный. Мы говорим, он – британец». Можно быть антирасистом и выступать против индустрии расовых отношений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.