Лучший способ излечится от исламофобии – это смех

Лучший способ излечится от исламофобии – это смех

К несчастьям начала моей журналистской карьеры относится период, когда отдел новостей послал меня в Уолсингем в Норфолке написать статью о том, что обещало стать главным религиозным скандалом. «Там живут англокатолики, – объяснил мне редактор отдела, – и они хотят устроить шествие к храму с изображением девы Марии. Там же живут протестанты-евангелисты. Так что там назревает реальная драка», – сказал редактор отдела новостей. Ему нужно описание акции, колорит, цитаты, персоны. Ему нужна церковная кулачная драка вперемешку с критикой за неправильное обращение с сектантами. Ему нужен сектор Газа в Норфолке.

Насколько я помню, конфликт конфессий слегка разочаровал меня. Он разгорался, и евангелисты напрашивались на скандал, выкрикивая антипапистские лозунги, в то время как англокатолики смиренно пели псалмы. Но тут Господь наслал на всех нас – праведных и неправедных – летний ливень, и я рванул в кафе передать по телефону свой репортаж. И как только он достиг апатичных улиц Британии, начались протесты.

Напрягая мозги в попытке придумать, как описать образ Богоматери Уолсингема, я нашел фразу «прыгающая кукла». Сравнение показалось оправданным, так как у статуэтки были прелестные розовые фарфоровые щечки и она действительно подпрыгивала, когда ее несли на плечах священники.

Но, по словам многих, кто звонил и писал, это было далеко не меткое словцо. Мне сказали, что я – грубиян, идиот, бесчувственный хам и чрезвычайно агрессивный человек. Один мужчина сумел найти меня в телефонной книге, позвонил поздно ночью и устроил мне такой нагоняй, что я почти решился совершить паломничество к храму на коленях, избивая себя экземпляром оскорбительной статьи.

И все же, когда я сейчас оглядываюсь назад, примечательно не то, как много шума они наделали, а то, как мало, особенно если вспомнить, чего мы теперь ожидаем от некоторых мусульман. Я имею в виду не только убийства Пима Фортёйна[161] и Тео ван Гога[162], но и отказ известного исламского ученого написать статью для The Spectator. «Вы не понимаете, – пояснил он дрожащим голосом. – Эти люди убьют меня, если я выскажу то, что действительно думаю. Они точно убьют меня».

Современный ислам стал политическим бедствием, так как некоторые мусульмане принимают на свой счет не только оскорбление ислама, но и оскорбление кого-либо из собратьев по вере. Именно такое глубокое чувство личного поругания – едва ли понятное нашим душам эпохи постпросвещения – и помогает чокнутым имамам отравлять сознание отчужденных молодых людей и превращать их в террористов-смертников. Вот почему сегодня мы так отчаянно вводим в действие новый закон, чтобы сдерживать высказывания немусульман об исламе и то, что мусульмане могут сказать об их собственной религии.

Большая часть предложений Чарльза Кларка абсолютно верна. Нам, конечно, следует принять решительные меры против сеющих ненависть мулл. Лишить их привилегий. Выкинуть их. И если их появление не благоприятствует общественному благу, запретить их въезд. Надо намного лучше использовать существующие законы против любых подстрекательств к убийству и террору. Но новые ограничения свободы слова меня убеждают меньше.

Предлагаемый запрет на разжигание «религиозной ненависти» не имеет смысла, если только он не подразумевает запрет самого Корана, что было бы совершенно абсурдно, если учесть, что цель законопроекта – борьба с исламофобией. Что касается мер, о которых Кларк объявил вчера и которые направлены на то, чтобы помешать людям «превозносить или оправдывать» акты вандализма, то они нас, кажется, заведут в семантические дебри. Что означает «оправдывать» террористический акт?

Вчера The Daily Mail осудила злонамеренных мулл, которые «обвиняют нас» за бомбардировки в том смысле, что мы приняли участие в интервенции в Ирак. Но, хм, та же самая The Daily Mail две недели назад напечатала статью сэра Макса Гастингса, в которой говорится, что главной провокацией бомбардировок была роль Британии в войне в Ираке. Мы что, предлагаем засадить в тюрьму сэра Макса, Джорджа Гэлловея и миллионы британцев, которые говорят о том же, что и зловредные муллы?

Такие запреты, скорее всего, вызовут смятение и разочарование, так как их невозможно будет осуществить. И в любом случае это выглядит как замалчивание реальной проблемы, которая называется страх ислама; не исламофобия, а страх обидеть кого-либо, обсуждая понятия добра и зла в этой религии. Это должно стать частью общей долгосрочной программы привлечения на свою сторону недовольных британских мусульман, чтобы они больше не считали, что их определяет исключительно ислам и любое оскорбление ислама – вызов самому их существованию.

Вот почему нам необходима ребританификация, о которой я писал на той неделе. А британская часть души признает, что это свободная страна, в которой люди свободно обмениваются мнениями о религии. Воинственный ислам прячется от обсуждения под щитом страха, политкорректности и расистского допущения, что меньшинству следует предоставлять привилегии, даже если это меньшинство оказывается средневековым. Самое время прибегнуть в дискуссии не просто к благоразумию, но к самому лучшему союзнику благоразумия – юмору. Вместо запрета обсуждения 72 девственниц в раю, предполагаемого вознаграждения террориста-смертника, может, гораздо полезнее было бы посмеяться над этим нелепым утверждением?

Когда в шоу «Маленькая Британия» появится скетч с Мэттом Лукасом в роли одной из девственниц? Ислам только тогда действительно адаптируется к нашему образу жизни, когда зрители в Брэдфорде будут валяться со смеху на представлении «Жизнь Мухаммеда» комиков «Монти Пайтон» и когда случайно статья об исламе заденет чьи-то чувства, газета получит не угрозы смертью, а раздраженные, но в основном доброжелательные письма от христиан.

Нам предстоит долгий путь, но в первую очередь надо прекратить рассматривать эту тему как устрашающую и не подлежащую высмеиванию. Некоторые вещи могут быть священными, но они не будут менее священными, если станут предметом добродушных шуток. И если это легкомыслие, то легкомыслие с очень глубоким серьезным смыслом.

21 июля 2005 г., The Daily Telegraph

Naturam expellas furca, tamen usque recurret: «Гони природу в дверь, она войдет в окно; врожденный характер неискореним».

Гораций (65–8 гг. до н. э.)