Призыв к повышению предельной скорости

Призыв к повышению предельной скорости

Вы когда-нибудь гоняли на высокой скорости по автостраде? Я гонял. В качестве автокорреспондента журнала GQ я иногда достигал скоростей, не совместимых с моим новым статусом трибуна народа.

Не так давно я оказался за рулем Ferrari Maranello Testadicazzo, или что-то вроде этого, согласно хвастливым цифрам на приборной доске которого машина способна достичь скорости 350 км/час. На что мой шестилетний пацан после длительного напряга своего интеллекта сказал, что это в три раза превышает общенациональное ограничение скорости. Усекли? В три раза! Вот это да! Если бы я действительно отжал педаль до упора, то пересек бы «горизонт событий» нашей планеты и оказался в середине следующей недели.

Вопрос: кому нужен такой скоростной автомобиль? Кому тесен старый, уютный корсет, ограничивающий скорость до 112 км/час? Ну, все что я могу сказать, это: поезжайте-ка на ближайшую дорогу и оглянитесь. Вам. Мне. Всем.

Если увидите кого-нибудь, кто соблюдает правила, за исключением чудаковатого моторикши, то позвоните мне. Общенациональное ограничение скорости de facto составляет 159 км/час, потому что все знают, что права отбирают при скорости 160 км/час. Законом страны пренебрегают добропорядочные люди, его презирает Средняя Англия, и на него хотел плевать не кто иной, как сам Джек Стро, который, будучи министром внутренних дел, считал уместным орать, преодолевая звуковой барьер.

Нет, ну мы иногда пытаемся соблюдать законность. Если на дороге появляется полицейская машина, мы сбрасываем скорость до 112 км/час и прижимаемся к копам, как виноватые овцы к пастушьей собаке. Какое-то время мы соблюдаем скорость, вежливо ползем рядом, пока не почувствуем, что приличия соблюдены, и отрываемся на пару сотен метров вперед, поддаем газу, и тогда законность только нас и видела. И что они делают? А что они могут сделать? Ничего. У них нет ни времени, ни денег на надлежащее обеспечение соблюдения закона, который уже не отражает мощности и безопасности современных автомобилей. Но прежде всего не отражает привычек людей, которые по сути заботятся о собственных и чужих интересах.

Такое же соображение можно высказать, конечно, и в отношении марихуаны, которая сейчас стала предметом оживленной дискуссии в партии консерваторов. Кстати, не говорит ли это о том, что тори сейчас самая крутая, интересная и современная партия?

Я обращаюсь ко всем слоям молодежи нашей страны, которые могут прочитать эту статью: врубайтесь, вступайте в партию тори, помогите снизить средний возраст с 67 с лишним и станцуйте брейк с Питером «Тош» Лилли[280] и с Чарльзом «Растаманские вибрации» Муром, апостолами свободы.

Забудьте о Тони Блэре и его отвратительных претензиях на буржуазные ценности. Присоединяйтесь к тори. Только они по-настоящему понимают, что такое буржуазные ценности и как их можно модифицировать. Если вы собираетесь посетить этим летом какое-нибудь общенациональное празднество, регату например, то увидите там цвет молодежи Англии. А если вы попросите их вытряхнуть ящики для хранения носков, сумки и карманы, то обнаружите удивительный урожай: нечто, слегка напоминающее сухой помет хомяка, который после анализа окажется перуанской марихуаной, или колумбийским клеем, или иной дурью.

Полицейские говорят, что они не могут применять букву закона в том виде, как он сейчас сформулирован. Они не могут арестовать этих людей и возбудить против них уголовные дела. Точно так же они не могут арестовать тех, кто гоняет с превышением скорости на М40. Но на деле они все же арестовывают некоторых наркоманов, отчего применение закона кажется непоследовательным и, соответственно, несправедливым.

Теперь аргумент в пользу такого несовершенства, и именно с ним я в прошлом соглашался. Могут быть законы, например, относительно скорости на дорогах и контролируемых веществ, которые не призваны проводить четкую грань между тем, что можно, и тем, чего нельзя.

Они могут действовать как своего рода плавучие якоря культуры, буксиры совести. Ограничение скорости в 112 км/час может регулярно превышаться, но сам факт его существования действует как молчаливый укор автомобилисту и удерживает его от настоящего безрассудства. Точно так же нельзя где попало курить марихуану, но сам факт, что она все-таки формально незаконна, служит знаком общественного неодобрения наркотиков.

Как запреты оба закона безнадежны. Но их цель – не сам запрет, а попытка формирования психологии масс. Стадо прорвалось через забор и вовсю пасется на запретном пастбище. Но животные при этом слегка нервничают. Их одолевает смутное чувство ограничения, так как они знают, что некоторые из них могут наткнуться на электропогонялку для скота.

С этим аргументом, повторяю, я был согласен в прошлом. Тем не менее мне интересно, действительно ли он работает. Мы оплачиваем полицию, чтобы она применяла закон, а не играла с автомобилистами и любителями анаши в игры, в которых полицейским постоянно приходится блефовать.

Ограничение скорости в 160 км/час слишком низкое. Оно не имеет отношения к той скорости, с которой ездят автомобилисты, при этом, как пишет Алан Джадд в последнем еженедельном выпуске The Spectator, в 2000 году на дорогах погибло меньше людей, чем в любом другом, – за время статистических наблюдений с 1926 года. В прошлом году погибло 3409 человек, а в 1926 году, когда по дорогам ездило всего 1,7 млн автомобилей, – 4886.

Да, марихуана опасна, но не более, чем другие совершенно легальные препараты. Пришло время пересмотреть этот вопрос, чем и занимается партия консерваторов – самая прикольная, самая живая партия на земле.

12 июля 2001 г., The Daily Telegraph

Данный текст является ознакомительным фрагментом.