8/10/2007 Замес

8/10/2007

Замес

Этого числа они, наверное, стараются не встречаться глазами. Чтобы нечаянно не прочитать в них: помнишь? - помню! - и от полноты взаимопонимания не расслабилась, не поползла к улыбке мелкая какая-нибудь мышца щеки. Это, наверное, суперинтим - держать в обеих головах, как разорванный пополам доллар, такой акт.

Непродолжительный. Снаружи подобный - если бы кто подслушал - медицинскому консилиуму. Насчет этой нашей больной. - Ах да, про эту. Как она себя ведет? - К сожалению, наблюдается резкое ухудшение. Последние анализы позволяют предполагать в ближайшее время острый рецидив. Разрешите ознакомить с результатами. Вот этот снимок сделан позавчера. (Пауза, шорохи.) - Да, прискорбно. Случай крайне запущенный. Ваши выводы? - Безнадежна. Такую аномалию не исправить ничем. Кроме операции. - Попрошу еще и еще раз все продумать. Чтобы ни малейшего нарушения антисептики, коллега.

Все это, разумеется, на фене другой. Но, видимо, с таким же чувством сатирического недоумения. Широко разведя руками: ну сама ведь не оставляет себе ни единого шанса. Ну зачем, спрашивается, человеку жизнь, если он ее не понимает.

Действительно, Анна Политковская страдала некоторыми странностями. Например, когда государство ее страны поступало, как подлец, ей было за него стыдно. Хотя, во-первых, ей-то какое дело. Во-вторых, это же нелепо - относиться к машине, как к мыслящему существу.

(Эти две ошибки - роковое наследие русской литературы. Интеллигенты, пока не вымерли, практически все так и думали: что государство якобы обладает хотя и черной, но все-таки душой, а главное - что якобы находится с ними пусть в отдаленном, извращенном, насильственном, а все-таки в родстве, так что его преступления не могут не задевать ихней если не совести, то чести.)

В-третьих, она воображала, что ее страна - больше, чем государство ее страны, и якобы выше в нравственном отношении.

Поскольку, дескать, в ней не одни же березки, а живут во множестве люди - которые, что ни говорите, фактически входят в состав человечества. К нему, в каком-то смысле, принадлежат. И, стало быть, разделяют некоторые из его идей.

Так что если обратить внимание страны на низкие поступки государства, - вдруг оно, что ли, застесняется. Вдруг ему, как бы это выразиться, станет неудобно перед нею. Вдруг оно забеспокоится, как бы ее к нему любовь не охладела, если он не прекратит ее обманывать, обкрадывать, бить.

Вот примерно такие наличествовали у Политковской заблуждения. Она была, грубо говоря, настолько неадекватна, что позволяла себе, вы не поверите, уважать своих современников, соплеменников, даже своих, извините, сограждан.

Настолько принимала их всерьез, что просто-напросто вступила с ними в регулярную переписку. Известно ли вам, что. Нет, конечно же, вам не известно, так знайте. Потому что когда вы узнаете, то не сможете. И так далее.

Черными печатными буквами по серой газетной бумаге. Жду ответа, как соловей лета.

Прилетели четыре пули.

Причиненный ею колоссальный (по гос. оценке) вред происходил именно от недостатка политического чутья. В буквальном смысле, - как вы сейчас же увидите, - в буквальном.

А пользу (неисчислимую) приносят и бывают за нее награждены обожанием только такие деятели, которые безошибочно распознают качество человеческого материала.

Правда, проникнуть в их мысли нелегко. Вот он смотрит в телекамеру - ничего не прочитаешь на лице, кроме заботы о благе трудящихся. Но не чужды ведь и ему земные утехи. Нет-нет, а и расслабится в ближнем, в избранном, в доверенном кругу. Выскажет заветное - а кто-нибудь возьми и запомни. Там же не только соратники - с одними соратниками скучно, у соратников органы зрения как бы из олова, хочется же такого ответного взгляда, чтобы он, увлажненный восторгом, горел. То есть приходится идти на некоторый риск.

Что от восторга этот кто-нибудь не удержит язык за зубами.

Так, мол, и так. Вы, небось, думаете, что я обыкновенная телезвезда, красавец и умница. А знали бы вы, чей я наперсник. Кто делится со мной выстраданными своими убеждениями в пылу принципиального спора строго tete-a-tete. А вот, погодите, я сейчас же книжку издам - с моими, кстати, фотографиями: любуйтесь! И тиражом этак тысяч в полста пропою:

"Когда я беседовал с Владимиром Владимировичем Путиным, помнится, наезжал, как всегда: то не так, сё не так и так далее - обычный такой журналистский беспредел. А Путин на меня смотрит, смотрит да и говорит: "Владимир, ну что вы от меня хотите? Такой говенный замес достался".

Вот отчего лабрадор в личном обиходе предпочтительней, скажем, попугая. Но зато попугай мало того, что сохранит для истории образ мыслей, а еще и поддакнет разъяснительно. Чтобы, значит, мы не гадали, о чем речь - о генофонде? о нравах правящего класса? или о рабских привычках т.н. народа? Оказывается - о стране вообще. Такая, знаете ли, досталась им страна:

"И действительно, смотришь на нашу страну и соглашаешься: замес у нас не ахти".

И еще раз (и даже не раз, но ограничимся всего лишь одним) - исключительно для того, чтобы никто не заблуждался - какая нужна публицистика: смелая; самокритичная; в точности отражающая концепцию аппарата; надеюсь, вы не сомневаетесь, что они там сплошь единомышленники?

"Помните шутку, за которую меня потом сосредоточенно пинали? Я в программе "К барьеру!" сказал: "Что вы хотите от страны с президентом, у которого фамилия состоит из трех букв, причем вторая - "у"?" Смешно но факт. Хотя, если вдуматься, шуточка страшная, потому что даже с таким президентом Америка все равно страна великая и привычно процветает. А у нас будь президент хоть самым лучшим в мире, страна все равно будет в говне..."

Надо думать, это и есть их знаменитый план. Точней - что едят его непременно с этим. Всенародно похваливая.

Политковская тоже чувствовала запах. Но презирала не тесто, а спец. рецепт. И ненавидела за него весь кондитерский цех.

Такой типичный романтизм. А реалисты выследили, догнали.