26/12/2005 Рука в мешке

26/12/2005

Рука в мешке

Ну вот, очередной аттракцион кончается. В который раз на приличной скорости - почти 30 тысяч км/с - облетели Солнце. Пора выпить - прокомпостировать новый талон.

Оглядываться не стоит. Позади всякий раз одна и та же эллипсоидная орбита, близкая к круговой. Писанная вилами по безвоздушному пространству.

Что же до того, как мы провели время... Физическое - кто как. Историческое - с большой пользой для себя. В смысле нравственного самосовершенствования. По крайней мере, тут, в РФ.

Скажем, в начале года только треть населения мечтала воскресить Сталина. В конце - больше половины.

Примерно так же и с окончательным решением нерусского вопроса: погромщиков убежденных, готовых приняться за дело с ходу, было меньшинство, тогда как большинство предпочло бы наблюдать по телевизору. Теперь - наоборот.

Но главное - главное! - именно в истекающем году граждане полностью, наконец, осознали, чего им действительно не хочется. Какая перспектива их по-настоящему страшит, при всей своей иллюзорности. Какой непрошеный презент обременил бы их наиболее постылой тяжестью. Какая вещь им точно не нужна не то что даром, а хоть и с приплатой. Какое слово им не вымолвить иначе как с глумливой ухмылкой.

Да-да. Само собой. Конечно же, я про свободу.

В 2005-м по РХ эта идея приказала долго жить. Точней, прекратила свое бытование в умах, действующих на нашей территории.

И граждане вздохнули полной грудью. Как если бы долго жили в опасности, мужественно ее перенося, - теперь же, когда гроза миновала, можно и расслабиться.

Напрасно инстинкт и раньше подсказывал: опасность прошла уже давно, да и с самого начала-то была невелика, - сердцу, знаете, не прикажешь, и факт есть факт. Упорно сидело в пятках и только в этом году вернулось в прежнее место. Так сказать, взошло.

Но все еще бьется чаще обычного. Полно нетерпеливой тревоги. Взывает о гарантиях: этот ужас ожидания не должен повториться! сделайте же, сделайте все возможное, чтобы больше никогда! чтобы даже духу этого было не слыхать!

Беспокойная я! Успокойте меня!

И поджилки дрожат.

По-научному это называется постреволюционный мещанский синдром.

Это когда, обжегшись на пролитом молоке, дуют на отравленную воду.

Хотя, по счастью, против сказанного призрака есть средство понадежней. Проверенное за тысячу лет. И насчет которого у нас - в коллективной нашей голове - полный, извиняюсь, консенсус.

Это - сильная рука.

Кому ее присобачить - не бином. Да хоть кому. Лишь бы была очень сильная, прямо железная, не щадила никого.

Хотя бесконечно желательней усилить конечность имеющуюся. Чтобы, значит, исключить элемент случайности; которая ведь в каком-то подозрительном родстве с вероятностью, а это ни к чему; нам подавай необходимость, осознанную без выкрутас.

От добра добра не ищут. Тем более на переправе. А мы на переправе всю дорогу. Нам ли не помнить, где зимуют раки? Чуть что - рак греку цап! И не за другой какой-нибудь орган, а прямо за этот.

Так давайте же вселим в него нечеловеческую мощь. Спрашиваете - чем? Нам ли не знать: естественно, слюной. Зря, что ли, столько лет ковали интеллигенцию, закаляли ее, совесть нации, дармоедку, как сталь?

И вот уже развязный шут, приосанившись и поправляя на животе новенький орденок, читает во дворце стишок в том смысле, что если и есть за что ему, пожилому шуту, благодарить судьбу, то исключительно за то, что орденком его, самодовольного шута, пожаловал собственноручно - угадайте, кто.

И другой циничный шут целый вечер под овацию толпы распинается на экране: рукой меня! умоляю, рукой! беспощадной, как последний шанс! да пожестче, я люблю пожестче!

А третий, четвертый, пятый скучные шуты... Впрочем, это все - так, дивертисмент.

Заглушающий стук молотков и визг рубанков: идет афроремонт.

В этот встроенный шкаф мы поставим Общественную палату. Прихожую оклеим законом о выборах, санузел утеплим тоже законом - о некоммерческих... Парламент, понятно, - на кухню. Конституционный суд - в тот угол, под портрет. Теперь заложить кирпичом западную смотровую щель, снизу подоткнуться Ираном и Белоруссией, к заслонке трубы подключить счетчик, и - хорош.

О, да, о, да! Это он! Это уют, он же порядок! Это когда мы твердо уверены, что с нами больше ничего никогда не случится, кроме того, что придумают начальники; что все будут сыты, кроме голодных, и никто не умрет, кроме тех, кого убьют. И с нами будут обращаться, как мы того заслуживаем, ничего такого, слава Богу, не позволят; и за нами будет глаз да глаз, а над нами - Она, Рука.

За это можно всё отдать. И отдаем. С нашим удовольствием. Поскольку как раз ваше это самое всё - видели в белых тапочках.

Итак, выпив за Старый год и налив за Новый - прислушаемся к шагам на лестнице.

Это он. Дедушка Мороз. У него за плечами мешок, а в мешке шевелится железная рука.

А впрочем - ну его. Давайте вращаться вокруг Солнца, как ни в чем не бывало. Чокнемся, и вперед!