11. Художники США: Энди Уорхол и Рой Лихтенштейн
Лейн Слейт
Продюсерская компания NET. 1966. 30 минут. Шестнадцатимиллиметровая пленка, черно-белый фильм
В этом черно-белом документальном фильме, где Уорхол и Рой Лихтенштейн были главными героями (так сказать, поделили между собой отделения концерта), часть о Уорхоле – одно из его самых холодных и спорных появлений на киноэкране. Фильм длится полчаса, первые пятнадцать минут посвящены Лихтенштейну. Тот в своей мастерской бодро рассуждает о специальном радужном пластиковом заднем плане, который меняется в соответствии с тем, с какой точки рассматривает картину зритель. Во второй половине фильма отрешенный, бесстрастный Уорхол нехотя отвечает на вопросы, которыми его бомбардирует агрессивный и скептический закадровый собеседник. Сидя на табуретке перед серебристым портретом Элвиса, Уорхол до самого конца остается немногословен. Камера часто наезжает на лицо Уорхола, обрамленное сломанными солнечными очками, показывает его крупные планы; Уорхол мямлит оттого, что закрывает пальцами рот, отвечает сбивчиво, еле слышно.
Интервью Уорхола показывают не подряд, а перемежают картинками из жизни Фабрики: Уорхол работает над шелкографией, создает парящую скульптуру и расслабляется с друзьями, в то время как закадровый голос рассказчика пытается объяснить творчество Уорхола. В фильме показывают отрывки из фильмов Уорхола, а фрагменты с его участием перемежаются высказываниями других завсегдатаев Фабрики, и все это сопровождается модным саундтреком. В финале показывают отрывки концертов The Velvet Underground и The Exploding Plastic Inevitable.
Фильм «Художники США: Энди Уорхол и Рой Лихтенштейн» входил в девятисерийный цикл, снятый для NET (National Educational Television, предшественника PBS) режиссером Лейном Слейтом. Цикл включал телеочерки о художниках, работавших в ту эпоху, в том числе о Класе Олденбурге, Рое Лихтенштейне, Джиме Дайне, Джаспере Джонсе, Джеке Творкове и Роберте Раушенберге. Лейн Слейт умер в 1990 году.
Интервью расшифровано составителем этого сборника.
КГ
Вопрос Энди, вы как-то между делом обронили: «Поскольку я больше не верю в живопись…»
Уорхол Э-э-э… Ну, я… Я не верю в живопись, потому что я ненавижу предметы и… э-э-э… ну… Терпеть не могу ходить в музеи и видеть картины на стенах, потому что они выглядят так солидно, а на самом деле ничего не значат… такое у меня мнение.
В. Люди считают вас идеальным поп-артистом, хотя толком не понимают, что это, или, мне кажется, толком не понимают смысл вашего творчества. Давайте попробуем еще немного поговорить о картинах и о том, что вы делали раньше, потому что… думаю, нужно кое-что разъяснить аудитории, которая на данный момент составила о вас определенное впечатление… и я вовсе не уверен, что именно такое впечатление вы хотели на них произвести. Правда, по-моему, вас не очень волнуют эти нюансы. Не так ли?
Уорхол Что?
В. Волнует ли вас, что люди относятся к вам так или иначе? Я хочу сказать, теперь у вас есть определенная репутация, которая, по-моему, не совсем совпадает с тем, кто вы на самом деле. Вас волнует, что так получилось, что люди относятся к вам именно так и не иначе?
Уорхол Э-э-э, ох… Я не совсем понимаю. Что вы имеете в виду? Э-э… Это как сидеть, э-э, на Всемирной выставке, сидеть, ехать в одном из «фордов», где сзади машины звучит голос. Так здорово ни о чем не думать. Я хочу сказать, вы лучше просто говорите мне слова, и тогда я смогу их просто повторить, потому что я не могу, э-э… не могу… сегодня я совершенно пуст. Мне ничего не приходит в голову. Может, просто скажете мне слова, и они будут исходить из моих уст?
В. Да вы не переживайте из-за этого, потому что…
Уорхол …Нет, нет… Думаю, это получилось бы очень мило.
В. Со временем вы почувствуете себя более раскованно.
Уорхол Да нет. Дело не в этом. Просто я не могу, э-э-э… Я простужен и, э-э-э, мне ничего не приходит в голову. Было бы очень мило, если бы вы говорили мне какую-то фразу, а я просто мог бы ее повторить.
В. Что ж, давайте я просто задам вам вопрос, на который вы можете ответить…
Уорхол Нет, нет. Вы и ответы повторяйте.
В. Хорошо. Вообще-то ответов я не знаю…
Уорхол Ох, ну тогда… вы… вы станете…
В. Хорошо. До того, как заняться шелкографией, вы написали некоторое количество картин, а также рисовали комиксы, верно?
Уорхол Э-э… Да, наверно, я рисовал комиксы, э-э… до того, как стал делать… до того, как стал делать… э-э… эти самые шелкографии.
В. И вы также написали несколько других картин, которые изображали различные вещи. Эти картины были сделаны немеханическим способом. Что это были за картины?
Уорхол Я делал, э-э… Наверно, это была реклама… из журналов.
В. А потом вы делали, э-э…
Уорхол А потом я делал, э-э…
В. Вещи наподобие…
Уорхол Вещи наподобие…
В. Э-э…
Уорхол Э-э…
В. Очень многие люди, возможно, склонны, как мне представляется, принижать вас, так как они могут сказать, что ваши работы дистанцируются от зрителя: они сделаны механическим способом, вы их, по большому счету, не создаете и всякое такое. Однако, подобно всем остальным, когда вы начинаете говорить о своем творчестве, в ваших словах чувствуется, что вы за все переживаете; я хочу сказать, вы хотите, чтобы людям жилось лучше.
Уорхол Э-э… Э-э-э-э… Да, наверно, на самом деле я вовсе не… э-э-э… переживать за все – это слишком трудно, и я, наверно… Ну, я переживаю… Я все-таки переживаю, но если бы я не переживал, мне было бы намного легче.
В. Другими словами, вы хотите сказать, что вам близка эта идея заставить людей глубже осознавать их жизнь, но вы, по-настоящему, не хотите вникать в их жизнь глубоко…
Уорхол Э-э… О да… да. Я не хочу слишком глубоко вникать.
В. Мне кажется, это очень важная черта всего вашего творчества: идея дистанции, вы дистанцируетесь от своих собственных работ. Это из-за чувства, что вам не хочется подходить к ним слишком близко?
Уорхол Э-э… да. Я не хочу подходить слишком близко.
В. В сущности, вы никогда, ни в одной из ваших работ не высказали ничего, что кому-то что-то говорило бы о вас. Вам не хочется этого высказывать, верно?
Уорхол Э-э… ну-у, обо мне, знаете ли, не так-то много можно сказать.
В. Но вы сделали кое-что экстраординарное. Думаю, для меня кульминацией стало открытие выставки в Институте современного искусства в Филадельфии[114]: пришло столько народу, что кураторы были вынуждены снять со стен все картины, и в зал набились тысячи человек, а картин, о которых можно было бы поговорить, там не было – только вы. И там вы обрели подлинный статус знаменитости, знаменитости той породы, каких в Америке в наше время теперь начисто нет. Вы это сознаете?
Уорхол Ага, ага. Это было нечто захватывающее и гламурное.
В. Что ж, Энди, вы вообще когда-нибудь задумываетесь над фактом, что очень многих привлекает идея просто взглянуть одним глазком, как вы сидите на стуле или стоите на балконе?
Уорхол О, э-э… но так продлится недолго.
В. Думаете, недолго?
Уорхол Да… э-э, недолго, потому что когда просто сидишь на одном месте, э-э… это по большому счету ничего не значит. Но что я действительно хочу сделать, наверно, так это снять несколько фильмов, и, э-э, типа как записать то, что мы сделали, и типа как скомбинировать это воедино, что-то в этом роде.
В. Когда вы начинали, вы снимали фильмы очень простым способом, не передвигая камеру, а теперь вы стараетесь снимать их все более и более сложными методами. Теперь вы начинаете заниматься звуковым кино. А что вы пытаетесь делать сейчас?
Уорхол Э-э… ну, я просто, э-э… ну, мне надоело просто устанавливать камеру, потому что это только, э-э… это значит повторять одну и ту же идею, так что я меняюсь, э-э… я пытаюсь посмотреть, что еще может делать камера. И в основном меня волнует, э-э… плохая операторская работа, и, э-э… ну… и мы пытаемся снимать очень плохо, но делать это хорошо. Где, э-э… ты словно бы вечно упускаешь из виду место, в котором происходит самое главное, или стараешься, чтобы в фильме было видно как можно больше царапин, или всю грязь, которой ты можешь вымазать пленку, э-э… или зуммируешь неумело, когда зуммируешь и утыкаешься… э-э-э… оставляешь за кадром самое главное. И, э-э… камера у тебя дрожит, ну… чтобы все знали, что это только кино. Потому что любой другой человек может… ну, не знаю, делать кино – это очень легко, я хочу сказать, что можно, э-э… э-э… просто снимать, и каждый кадр получается как надо. В общем, вот над чем я сейчас работаю.
В. Я хочу снова сменить тему. Мне бы хотелось попросить вас сказать что-нибудь о новой скульптуре.
Уорхол Э-э… ага, новая вещь, над которой я работаю, – это скульптура, потому что… э-э… э-э… э-э… поскольку мне расхотелось заниматься живописью, и я подумал, что могу ее бросить и снимать кино, а потом я подумал, что должен быть какой-то способ все это закончить, и я подумал, что единственный способ – это создать картину, которая бы парила в воздухе, и я попросил Билли Клювера[115] помочь мне сделать картину, которая парит, и он поразмыслил, э-э, над этим, и подкинул мне идею, э-э… серебра… потому что он знал, что я люблю все серебряное, и он притащил все эти серебряные штуки, над которыми я сейчас работаю, и идея в том, чтобы… э-э… наполнить их все гелием и выпустить в окно, и они улетят, и одним предметом будет меньше. И… и, ну, это способ покончить с живописью и… э-э…
В. Значит, вы думаете, что это покончит с живописью, и тогда…
Уорхол Для меня – да…
В. Для вас. Значит, вы считаете, что вместо того, чтобы иметь картину – инертный объект, который висит на стене, на самом деле нам нужны вещи, которые более непосредственно вовлекали бы людей в процесс?
Уорхол Ну… а-а… ну, мы начали… мы спонсируем новую группу, она называется The Velvet Underground. И, э-э, и мы пытаемся, э-э… ну, поскольку я вообще-то больше не верю в живопись, я подумал, что это был бы хороший способ скомбинировать, э… и у нас есть этот шанс комбинировать музыку, искусство и кино – все вместе, и мы типа как работаем над этим, и, э-э… завтра в девять часов будет прослушивание всего этого. И если все получится, то выйдет, возможно, очень гламурно.
В. Что именно вы намерены сделать с группой?
Уорхол Ну, э-э, это была бы типа самая большая в мире дискотека, у нас будет двадцать один экран и, не знаю, три или четыре группы.