Глава 4. Война и Голем

Глава 4. Война и Голем

Давид ночами что-то лепит,

Все что-то ладит, мастерит,

То щетиночку приклеит,

То пружинку завертит…

Там внизу проходит жизнь, хмелея,

Сатанея, алчет наважденья.

В этом плоском сумеречном граде

Их свело так тесно Провиденье.

Три светильника, горящих на Восток,

Одного бы, кажется, хватило,

Но в созвездие одно сцепила их

И свела в ночи вселенской Сила.

…колдует, дует, приклеит,

Пружинку туже завертит —

Глядишь: уж некто завозился,

Глаза открыл, лежит, пищит…

Там внизу стучит толчками время,

Началась и кончилась война.

Голодали, мерзли, но на крышу

Не упала бомба. Ни одна.

Маленькое существо меж труб

Все сновало вверх и вниз по скату,

Вдруг взлетало, бомбу изловляло

И летело с нею к морю, к морю

И бросало в волны за Кронштадтом —

Только терпеливым рыбам горе.

А потом тихонько приходило,

В щель дверную под крюком скользнув,

И ложилось спать,

Как щенок свернувшись, под кровать.

Раз за ним пришли чужие люди:

Кто-то бегал по крыше,

Не ракетчик[17] ли?

И вроде к вам?

— Что вы! Что вы! — им Давид сказал. —

Это даже слышать нам обидно. —

Поискали, да найдешь его!

Голема то видно, то не видно,