4. Весной мертвые рядом

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

4. Весной мертвые рядом

В мертвых холодном песке

Стану и я песчинкой,

На голубом виске

Разведу лепестки и тычинки.

Луна пролетает, горя,

Только не эта, другая.

Мертвых холодных моря

Без берегов и без края.

Подросток — только он один — он одинокость с Богом делит,

Но уж зовет поводыря его душа, привстав над телом.

Никогда ты не будешь уже одиноким — это верно тебе говорю —

Духи липнут к душе — всюду кто-нибудь будет — в аду ли, в раю.

Душ замученных промчался темный ветер,

Черный лед блокады пронесли,

В нем, как мухи в янтаре, лежали дети,

Мед давали им — не ели, не могли.

Их к столу накрытому позвали,

Со стола у Господа у Бога

Ничего они не брали

И смотрели хоть без глаз, но строго.

И ребром холодным отбивали

По своим по животам поход-тревогу.

И тогда багровый лед швырнули вниз

И разбили о Дворцовую колонну,

И тогда они построились в колонны

И сребристым прахом унеслись…

Может, я безумна? — о йес!

Ах, покойников шумит бор сырой и лес.

Ах, чего же вы шумите, что вы стонете?

Не ходила на кладбище по ночам.

Так чего ж вы стали видимы и гоните?

И не тратьтесь на меня по пустякам.

И ты, поэт, нездешний друг!

Но и тебя мне видеть жутко,

Пророс ты черной незабудкой,

Смерть капает из глаз и рук.

Он смерть несет, как будто кружку

Воды колодезной холодной,

Другой грызет ее, как сушку,

И остается все голодный.

Моя душа меня настигла — ой!

Где ты была — неважно, Бог с тобой,

Любовь из пальцев рвется ко всему,

К уроду, к воробью — жилищу Твоему.

А вот и кровь бредет — из крови волоса —

Розовые закатила глаза.

Я человек — она плачет — я жажду!

О Маринетти — тю ля вулю,

Ну так и стражди.

И все-таки могучий Дионис,

Обняв за икры Великий пост,

Под лед летает к рыбам вниз

И ниже — ниже — выше звезд.

И в их смешенье и замесе,

В их черно-белой долгой мессе

Ползу и я в снегах с любовью,

Ем серый снег вразмешку с кровью.

И в эти дни, в Великий пост,

Дождь черный сыплется от звезд,

Кружком обсели мертвецы,

Повсюду волочу их хвост.

И Юнг со скальпелем своим

Надрежет, не колеблясь, душу

И имя тайное мое

Горячим вдышит ветром в уши.

Косматый мрак с чужим лицом

Моим прикинулся отцом,

Свою непрожитую силу

Из жирной киевской земли,

Из провалившейся могилы

Вливает в вену мне — возьми!

Нет, не про вас души алтарь!

Что надо вам, умершим всем?

И так я, как безумный царь,

И снег, и глину, звезды ем.

Пью кровь из правого соска

Такую горькую — напрасно

За плечи тащите меня

В ад, как в участок, вы — так страстно.

Всю вашу цепь столкну в овраг —

Душой, не телом, в теле — тесно,

Когда Страстной я слышу шаг,

Гром тишины ее небесной.

Вы, звери, крыльями шумя,

Хотите поглотить меня,

Вы, птицы, сладкий тленный мозг

Из кости алчете — из сердцевины.

Аркольский я — пусть слабый — мост,

Толкнете — полетит в пучину

Космический Наполеон,

И мир, и свет, и блеск времен.

Стоит, меняя маски, лица

И пятки мне вдавив в глазницы.

Меча вы слышите ли звон?

Всю вашу цепь столкну в овраг —

Душой, не телом, в теле — тесно,

Когда Страстной я слышу шаг,

Гром тишины ее небесной.