Спасение во сне от серых судей

Спасение во сне от серых судей

Мне цыганка сказала: «Иди на Закат,

А потом поверни на Восток».

Прыгал дактилем снег. Я быстро пошла,

Завернув свою жизнь в платок.

А Солнце — уже ниже колен — скользило наискосок

И пало так низко, так низко — в корыто,

Что стоит, где дымится Черной речки исток

И во льду, чернее Коцита.

Да, это — Запад. О, как этот люк

К теням родным спуститься манит.

Сумрачный запах нарциссов (всё это сон),

Цыганка назад за полу меня тянет.

Цыганка, гадалка, подросток

Крошечный лет десяти,

Грозно она показала ногтём,

Что надо к Востоку идти.

Но я оглянулась всё же назад —

Там Филонов, там кладбище, там детсад,

Блокада там спит, и регата

Мчится по глади Орка.

Там пасхальной наседкой церковь стоит,

Согревая крылом мёртвых.

Я добегу до серых в грязь пространств,

Я добегу до розовых равнин,

Без стука, повалившись на колени,

Клювастым судьям — всё открою им.

Они сидят как в театре, смотрят в лупу.

«Ведь наше Солнце — это лупа, да?

Я — царь и птица, снова царь и бюргер,

Я запрещаю в нас смотреть сюда».

Так я ругалась с мерзким трибуналом,

Они же клювы остро раскрывали

И хохотали, шелестя, и кожей мягкою трясли, кидались калом,

И перепончатыми лапами стучали.

Они без глаз, но жизнь мою читали,

И так смешна она для них была,

Зеленой слизью всю её марали.

«Я вам не «Крокодил» и не Рабле.

Я вам….» Но тут они совсем зашлися в смехе.

Тогда цыганочка шепнула мне,

Что если не уйду сейчас — навеки

Останусь с ними в серой стороне.

«Отдай им жизни часть, — она сказала, —

Отдай им жизнь, как скорпионы — хвост,

Отдай, что нагрешила и соврала.

Они съедят. Скорее на зюйд-ост!»

И с хрустом отломила. И не больно.

И мы пошли по улице по Школьной,

Мимо ларьков, и яблок, и дверей,

Где Солнце, зеленое как юный кислый клевер,

Плясало, восходя, в сердцах у всех зверей.

И я свернула и уткнулась в Север.

Щеколда звякнула. Снег закипел как жженка.

Кольцо расплавилось в весенний лед.

Под настом самолет гудит так тонко,

А змеи в небе водят хоровод.

Цыганка мне: «Прошла твоя усталость —

Та, что творцу дарует Бог как бром

Пред смертью? Опять у Парки жизнь твоя запрялась».

И сгинула, играя серебром.

Тут я проснулась. Жизнь во мне плясала,

Что избежала путём чудесным смерти грязных зал.

«Не важно, — думала, — я дни наворовала

Или мне Бог их даровал».

15 декабря 1982 г.