VIII. РАЗГОВОР

VIII. РАЗГОВОР

Кинфия

Грек, ты помнишь ли — во сколько обошелся?

Вместо виллы тебя я купила,

Чтобы ты, пресыщенный годами,

Мудростью старинной начиненный,

Помогал мне понимать Платона —

В греческом не очень я сильна.

Чтобы ты в египетские тайны

Посвятил меня, александриец,

Но всего=то больше для того ведь,

Чтобы ты в скорбях меня утешил.

Завтра мне, ты знаешь, стукнет сорок.

Что такое возраст? Научи.

Как это я сделалась старухой —

Не вчера ль в пеленках я лежала?

Как это случилось? Объясни.

Грек

Знаешь ты сама, меня не хуже, —

Цифры ничего не означают

И для всех течет неравно время.

Для одних ползет, для прочих скачет,

и никто не знает час расцвета,

И тебе быть может в сорок — двадцать.

Кинфия

Если будешь чепуху молоть ты,

То продам тебя иль обменяю

На врача и повара. Подумай.

Грек

В первой люстре мы голубоваты,

Во второй — душа в нас зеленеет,

В третьей — делается карминной,

А в четвертой — в двадцать восемь, значит,

Фиолетовою станет, в пятой — желтой,

Как в страду пшеница.

А потом оранжевой, и дальше

Все должна душа переливаться,

Все пройти цвета, а мудрой станет —

Побелеет, а бывает вовсе

И таких цветов, что глаз не знает.

Все она проходит превращенья,

Измененья, рост и переливы,

Ведь нельзя всю жизнь багрово=красным

Надоедливым цветком висеть на ветке,

Голой, побелевшей от морозов.

Только у богов да их любимцев так бывает —

Цвет отыщет свой и в нем пребудет,

Артемида ведь не станет дряхлой.

И Гефест младенцем не бывал.

Кинфия

Что заладил про богов да про младенцев.

Ну а если я на дню меняю цвет свой

Сотню раз — то синий, то зеленый?

Грек

Кинфия, душа твоя — растенье

И не может в росте уменьшаться,

Но растет и зреет и трепещет.

Есть у цвета смысл сокровенный,

Есть у цвета тайное значенье.

Дождь — есть снег, глубоко постаревший,

Оба же они — одна вода,

Так душа собою остается у младенца и у старика.

Все же знать нам нужно — снег ли, дождь.

Кинфия

Снег не может вдруг пойти в июне,

Дождь не льется мутно в январе.

Краснобай ты жалкий и нелепый.

И от всех от этих разговоров

Почернела вся моя душа.