Глава 3. На сопках Манчжурии: Чжан Цзолин и сын

Глава 3. На сопках Манчжурии: Чжан Цзолин и сын

Владимир Михайлович Фардобин с 1921 по 1934 годы состоял на действительной службе в Особом отделе Дальневосточного военного округа, начинал простым бойцом отряда специального назначения, а закончил свою карьеру на службе у Советов военным следователем Хабаровского управления НКВД. 8 октября 1929-го Фардобин перешел китайскую границу в районе города Цзимлян, и через Шанхай и Японию прибыл в США. Сильно в Америке он, правда, не "светился" и никаких особенных советских тайн американцам не выдавал. Только в последнее время удалось узнать, что за годы своей чекистской бытности Фардобин, пользуясь своим служебным положением, втихомолку "потрошил" финансы УНКВД и неведомыми путями переправлял довольно крупные суммы в американские банки, что позволило ему впоследствии долгое время безбедно существовать на своей новой родине, имея шикарную виллу в окрестностях Майами и даже завести себе новую, американскую семью.

После смерти Сталина в 1953 году небольшое американское издательство "Палм Бич Клифф" выпустило средней толщины книгу под названием "Записки чекиста" на английском языке, в которой Фардобин рассказывает читателям о своих похождениях на ниве разведки и контрразведки в первое десятилетие советской власти на Дальнем Востоке. В этой книге явные небылицы настолько незатейливо перемешаны с действительными фактами, что этот труд не мог сбить с толку даже падкого на сенсацию американского обывателя, и потому эти "Записки" прошли практически незамеченными за пределами Флориды. Впрочем, это не помешало Фардобину заключить с "Палм Бич Клифф" контракт еще на одну книгу, в которой он намеревался продолжить начатую тему, и хотя дописать он ее не успел по причине своей несколько странной смерти в самом начале 1955 года, в руках у редактора оказались некоторые материалы, которые он включил в переиздание "Записок чекиста" в 1956 году.

На этот раз книга называлась "Тайная война на Дальнем Востоке", и благодаря хорошо поставленной рекламе ее тираж разошелся гораздо быстрее предшественницы, однако без объяснения каких-либо причин жена Фардобина запретила дальнейшие переиздания и контракт с "Палм Бич Клифф" аннулировала. Ничего странного в этом не было — в средствах она не нуждалась, в рекламе — тоже, и потому вскоре имя одного из многочисленных сталинских чекистов-перебежчиков кануло в небытие.

Но не канула в небытие сама книга этого заурядного мемуариста — суммарный тираж почти в 30 тысяч экземпляров не позволил ей этого сделать окончательно. И хотя к ней впоследствии не обратился ни один из более поздних исследователей "сталинских секретов", при умелом соединении ее с некоторыми другими источниками можно выделить кое-какие интересные картины далекого прошлого, правдоподобность которых на первый взгляд сомнительна, но только не более, чем на первый взгляд. Так, в одной из глав Фардобин рассказывает про некоего Григория Шанько, агента НКВД, который, неоднократно посещая Харбин и Мукден под видом английского коммерсанта, на протяжении 1925 года завербовал множество людей из окружения китайского генерала Чжан Цзолина, фактического хозяина Маньчжурии, и эти люди не только передавали советскому шпиону важные секреты, касающиеся политики Китая относительно СССР, но и влияли на действия и даже довольно смелые намерения Цзолина.

Если верить Фардобину, то все доклады Разведывательного управления РККА московскому руководству в те годы — не более, чем липа (если только не предположить, что эти доклады не были сфальсифицированы в самой Москве позднее для надувательства потомков), тем более что автор утверждает, что Шанько лично завербовал даже сына генерала-диктатора — Чжан Сюэляна, который в те годы хотя только-только начинал свою военную карьеру, но был в курсе всех секретов и планов своего отца. Ларчик открывался просто — в распоряжении разведки Дальневосточного военного округа имелись огромные средства, которыми руководство оперировало со всей эффективностью, на которую только способна организация, имеющая самостоятельные источники финансирования и далеко идущие цели. Насколько огромны были эти средства, можно судить хотя бы по тому факту, что когда Шанько потребовалось добиться расположения одного китайского сановника, от которого кое-что зависело в одной из операций разведки, "коммерсант" преподнес его жене бриллиантовое ожерелье стоимостью в 15 тысяч долларов. Сколько же тогда стоила вербовка самого Сюэляна? Фардобин затрудняется с точностью ответить на этот вопрос, хотя ему это было сделать раз плюнуть, если бы он и на самом деле эту историю выдумал. Поэтому создается устойчивое впечатление, что кое-чему в его книге верить все же можно.

…Ни для кого не секрет, что дорвавшиеся до власти в 1917 году большевики получили в наследство от свергнутого царского режима такие средства, перед которыми меркнут богатства всех американских миллионеров вместе взятых и сопоставимы только с сокровищами сказочной Шахеризады. Многие историки без тени всякого сомнения утверждают, что именно благодаря этим богатствам большевики и удержались у власти в первые, самые критические годы своего господства, причем деньги были пущены не на банальную закупку оружия и снаряжения для отпора белогвардейской контрреволюции, а на подкуп многих западных политиков и капиталистов, от которых напрямую зависела судьба русской революции. На первый взгляд подобное утверждение весьма спорно — разве можно подкупить, например, Рокфеллера, который и сам мог купить на свои деньги любого политика вплоть до президента США? Вместе с тем Рокфеллер, если бы захотел, мог на свои средства основать целую армию, способную вымести "большевистских бандитов" из России в течении одной скоротечной компании, а ведь речь идет не об одном Рокфеллере и даже не об одних американцах. Понятно, большевики расплачивались с подобными рокфеллерами не золотом и бриллиантами, а отказом от мировой гегемонии, свойственной политике России со времен Петра I. Но настоящие владыки мира предпочитали делать политику руками других людей, и коли уж интересы капиталистов и большевиков совпадали, то этим людям должны были платить последние — это был своего рода вступительный взнос во всемирный клуб магнатов.

Вот так и получается, что всякие президенты Вильсоны и лорды Черчилли, на словах грозившие Советской власти всевозможными карами, на деле являлись платными агентами большевиков, иначе ничем больше не объяснить потрясающую "бездеятельность" этих могущественных политиков в тот момент, когда большевики были подобны неповоротливому жуку, взобравшемуся на острие тонкой и длинной булавки, если не принимать, конечно, на веру набившие оскомину версии о том, что за своих русских братьев по классу вступился весь мировой пролетариат. Причина, конечно, может крыться в чем угодно, но если подходить к этому интересному явлению с самой естественной стороны — со стороны кармана для бумажника, так сказать — то ларчик просто открывается: иметь дело с "беспринципными большевиками" могли такие же самые беспринципные западные политики — по-настоящему принципиальные долго не живут. Всемирная история богата примерами вопиющей коррупции высших государственных чиновников, долгое время считавшихся неподкупными, можно тут встретить как министров, так и президентов, и даже королей. И потому тому же Ленину (а потом и Сталину и прочим его последователям) не составляло особенного труда покупать мнение всех политиков якобы враждебных Советской власти государств. Не соглашались немногие, о чем, естественно, быстро начинали жалеть.

Итак, в утверждении Фардобина, как мы видим, не может быть ничего уникального, тем более — неправдоподобного. Китайские вельможи в любые времена отличались крайней, прямо-таки басенной жадностью, за лишний грош готовы были удавиться, а уж за мешок золота с легкостью изменили бы все свои жизненные принципы. Междоусобица 20-х годов этому способствовала настолько, что коммунистам не стоило бы особого труда присоединить Поднебесную к бывшей Российской Империи, дело было только в соответствующей товару цене. Но договор между советскими вождями и западными магнатами не предусматривал такой возможности, и потому советской разведке приходилось ограничиться разведением интриг и тайному провоцированию гражданской войны в Китае с неведомым и для них самих результатом. Однако игра стоила свеч, и скоро мы узнаем, почему.

Советская разведка в Китае оперировала большими финансовыми средствами, но применить эти средства в полном объеме не представлялось возможным в силу вышеизложенных причин. Если бы понадобилось, то сам Чжан Цзолин поставил бы всю свою армию под красные знамена международного большевизма за одну короткую ночь. Но тогда снова пришлось бы говорить о вмешательстве Советов в чужие дела. Фардобин утверждает, что был подкуплен только сын продажного генерала, но цели этого действа на первый взгляд довольно расплывчаты. Как известно, интервенция "белокитайцев" против Советского Дальнего Востока началась почти сразу же после убийства генерала Цзолина, которое ныне приписывают диверсантам из ОГПУ, но бывший советский чекист намекает на то, что поразительная долгожевучесть главы "Пекинского правительства" не устраивала не только его собственного наследника, но и руководство Восточно-Сибирского военного округа, пользовавшегося в те годы почти невероятной независимостью от московского правительства. Как только подкупленный русскими Сюэлян стал хозяином Маньчжурии, он стал открыто готовиться к войне… со своими северными соседями, и получив от них в конце концов по зубам, стал строить козни против японцев, что обернулось в конечном итоге созданием марионеточного прояпонского государства Маньчжоу-Го. Чем все закончилось, ясно из учебников истории — Китай был поделен между японцами и гоминьдановцами, и ни те, и ни другие в друзьях Советского Союза не числились.

Впрочем, из книги Фардобина явствует, что политику в Китае делали вовсе не правительства заинтересованных государств, а исключительно второстепенные для Большой Политики силы. С советской стороны это было якобы руководство Дальневосточного военного округа, с японской — главное командование японской армии в Корее (позже — японская Маньчжурская армия), которое в какой-то момент начало проводить на континенте свою собственную, отличную от правительства в Токио, политику. Мнения центрального китайского правительства Чай Канши никто даже не спрашивал — всё упиралось в независимого от него генерала (позже — маршала) Чжан Цзолина, который получал деньги и от русских, и от японцев, и почти до самой своей смерти (вызванной взрывом бомбы под вагоном поезда, в котором он ехал) относительно успешно выполнял заказы своих "нанимателей". Однако со временем он потерял всю свою перспективность, так как старику стали надоедать эти игры, хотелось покоя и стабильности. Версий о причинах и заказчиках его убийства много, и все они блещут определенным остроумием, и в этом плане верится также и Фардобину, тем более что Чжан Сюэлян не первый в плеяде царственных отцеубийц, вошедших в мировую историю.

"…Решение о выделении средств на вербовку наследника маньчжурского правителя, — писал Фардобин в своей книге, — было принято лично начальником Дальневосточного управления НКВД комиссаром госбезопасности 2-го ранга Наумом Иосифовичем Комаровым…3 марта 1928 года во дворе управления на два грузовика были погружены тридцать трехпудовых ящиков с золотом из спецфонда 3-го отделения Секретно-политического отдела ГУГБ, подчиняющегося непосредственно Комарову и в сопровождении усиленной охраны отправлены в Благовещенск. Вся операция была настолько засекречена, что после нее не сохранилось практически никаких документов, однако я знал, что получателем ценного груза был мукденский коммерсант Даниэль Колт — псевдоним Григория Шанько (Шанько тогда "разрабатывал" Чжан Сюэляна, крайне недовольного тем, что его папаша собирался сдать Пекин гоминьдановцам, хотя получил от японцев деньги на перевооружение своей армии. Японцы не доверяли наследнику, он это прекрасно знал, и потому искал сочувствия в противоположном лагере, так как для него не было секретом, что дела дальневосточного советского руководства не имеют совсем ничего общего с действительной политикой Москвы, направленной на поддержку китайских коммунистов, и самым большим и искренним другом китайских "удельных князей" типа Чжан Цзолина на данном этапе являются вовсе не японцы, англичане или американцы, а именно дальневосточное ГПУ. Впоследствии он "водил дружбу" с Блюхером, который по своей должности и влиянию был военным диктатором всего Дальнего Востока, и даже посещал с визитами Владивосток и Хабаровск, информируя советское руководство об этапах создания японцами марионеточного государства Маньчжоу-Го).

Но золото отправлялось не только из Хабаровска, но и из Владивостока. Замах был настолько велик, что обеспечением секретности занялся Специальный отдел Приморского УГБ, и в результате японцы ни о чем не догадывались вплоть до самой смерти Чжан Цзолина. Но и тогда они не могли поверить в то, что мы просто купили всех китайцев, которые при других условиях могли бы стать их союзниками, увели этих союзников у них из-под самого носа, "перебив" звонкой монетой, короче, оставили бедного императора Хирохито в дураках. И уж ни за что бы они не поверили в то, что в этом помогли нам многие из их соотечественников, в том числе и высокопоставленных. Одним из таких был адъютант советника Чжан Цзолина — Доихара Кендзи, полковник разведывательного отдела японского генерального штаба…"