Глава 3. Борец за идею

Глава 3. Борец за идею

А теперь настала пора рассмотреть самый вопиющий, как утверждается, случай германского шпионажа в Великобритании, который нанес (как опять же утверждается) значительный удар по всей британской обороне в предвоенные годы. Как известно, тогда в Англии получили значительное распространение идеи итальянских фашистов и немецких нацистов, которым, кстати, до поры до времени открыто сочувствовал и сам Уинстон Черчилль.[217] Движение британских фашистов возглавил некий Освальд Мосли, получавший деньги на расширение своей партии (“Британский союз фашистов”, основан в 1932 году) от многих английских монополий. В какой-то момент контрразведка, не собираясь согласовывать свои действия с правительством, “на всякий случай” решила взять это движение под контроль, для чего заслала в руководство “партии Мосли” своего агента. В конце 1938 года этот “натурализовавшийся” в партии агент информировал начальство о том, что на тайных сборах британских фашистов очень часто присутствует какой-то американец, который скрывает от рядовых членов организации свое настоящее имя, и которого все называют просто “идейным другом”, ярым приверженцем фашистского движения.

…Англичане в те годы почему-то даже и не подозревали о том, сколь огромную роль в судьбе их империи в новой мировой войне могут сыграть “примитивные торгаши” американцы, потому что своего участия в каких бы то ни было будущих войнах (кроме, разумеется, колониальных) они не предусматривали. Уже несколько лет Германия занимается насильственным присоединением к рейху европейских территорий — Рейнланд (1935), Австрия (1938), Судеты (“фашизм, как взбесившийся зверь, мечется по Европе” — из воззвания Исполкома Коммунистического Интернационала в декабре 1938 года), оружием и финансами помогает дружественным диктаторским режимам — в Венгрии, Испании, Италии. Но британские политики не видят впереди никакой особо опасной для себя войны: “…Мы не можем даже думать о войне или об угрозе войны” (Чемберлен), “…В течение ближайших десяти лет Великобритания не будет вовлечена ни в какую крупную войну” (Черчилль), “…Твердить о столкновении интересов Британии и Германии сейчас могут только сумасшедшие или лунатики” (Джон Годфри, начальник английской морской разведки). В те годы в качестве союзника более реально рассматривались не США, как считается ныне, а именно Германия (“…Германия стремится создать самую мощную армию в Европе, а Англия имеет крупнейший военно-морской флот, и потому эти две страны будут править миром” — британский адмирал Дадли Паунд, с которым публично был полностью согласен и фашистский супер-адмирал Редер). Для англичан американцы были не более чем выскочками, возомнившими о себе невесть что и которым не мешало бы хорошенько прищемить хвост, и потому когда в сводке агента британской контрразведки, внедренного в “партию Мосли” промелькнуло слово “американец”, было решено выяснить, какие общие дела могут делать американцы с британскими фашистами.

…На экстренно созванном заседании руководителей контрразведки сбор сведений об этом таинственном американце было решено форсировать, в частности контрразведку интересовало, каким образом пронырливый янки сошелся с руководителями “движения Мосли” и какие именно взгляды их объединяют. Однако то ли агент оказался не семи пядей во лбу, то ли фашисты вели какие-то более таинственные игры, участие каких бы то ни было спецслужб в которых не предусматривалось, но на след этого американца выйти никак не удавалось. Единственное, что было установлено наверняка, так это его принадлежность к узкому кругу друзей некоей Анны Волковой, дочери бывшего царского адмирала, бежавшего в Англию после большевистской революции в России, и которая имела тесную связь с Британским союзом фашистов. Агент объяснил, что хотя он и был близок к руководству партии, но выполнить задание без риска деконспирации не имел никаких возможностей. Из осторожности он не напрашивался на заседания узкого круга руководителей, место и время которых постоянно менялись, поэтому и не мог ближе познакомиться с американцем. От одного из внешних охранников Мосли агент узнал, что американец появляется на заседаниях только в сопровождении Волковой, с которой у него наверняка имеются интимные отношения, причем приходит и уходит эта пара конспиративно, неведомыми никому путями. К сожалению, охранник не знал имени американца, потому что даже в этом “узком кругу” про него говорят не иначе как “наш добрый друг”.

Проанализировав ситуацию, руководство “Интеллидженс сервис” приняло решение попытаться собрать информацию о всех американцах, проживавших в Англии, которые могли соответствовать полученным описаниям. Но для этого нужно было поделить их на три категории: принявших английское подданство, туристов, а также пребывающих с официальными миссиями. Проверка первых оказалась несложной, потому что таких в Англии было относительно мало. Вторая категория наоборот, была очень многочисленна, и потому учету и проверке не поддавалась. С третьей категорией оказалось еще сложнее, чем со второй, так как по маленькой Англии тех времен всяких американских дипломатов ошивалось даже больше, чем туристов, к тому же проявление повышенного интереса контрразведки к таким особам грозило всякими дипломатическими скандалами. Снова посовещавшись, контрразведчики решили на первых порах ограничиться усилением контроля за каналами телефонной связи посольства США в Лондоне и консульств в других городах, но через некоторое время технический отдел контрразведки заявил, что проверка не дала никаких результатов — связей Анны Волковой ни с одним из американцев выявить так и не удалось.

Тогда британские контрразведчики, с опозданием, правда, но все же догадались наконец пойти другим путем — они установили скрытое наблюдение за самой Анной Волковой в надежде на то, что она сама выведет их на того, кого нужно. В то время Волкова не имела постоянного места работы и зарабатывала на жизнь уроками русского и немецкого языков. Учеников своих она навещала в их квартирах, домой возвращалась в самое разное время. Проживала в отдельной квартире на четвертом этаже дома, который находился в центральной части Лондона. Телефона у нее не было, машины тоже. Отец-адмирал умер за несколько лет до этого. Изучив условия жизни интересующего их объекта, руководство контрразведки перешло к решительным действиям.

Совершенно случайно выяснилось, что напротив квартиры Волковой живет бывший агент контрразведки, который хорошо знал всех обитателей дома и саму Волкову в частности. С ним быстро договорились, и в его квартире со всеми удобствами обосновались двое агентов с рацией, которые через глазок в двери стали следить за квартирой Волковой. Тайное преследование началось на следующий же день, когда “объект” вышел из квартиры на улицу. По рации об этом было послано предупреждение наружным наблюдателям, и те принялись за работу.

…Слежку проводили 16 человек, поделенные на три группы, не считая технической обслуги, и она велась настолько профессионально, что женщина, хоть и старалась быть осторожной, ни о чем и не догадалась до самого последнего момента. За первую неделю слежки были установлены все маршруты Волковой, собраны исчерпывающие данные про ее учеников, проследили также некоторые из ее политических связей. Отдельных особ она навещала прямо на местах их службы. Однако ничего конкретного пока не было, не было ни единого факта соприкосновения Волковой с членами нацистской партии и с интересующим контрразведку американцем. Кое-кто из руководителей “Интеллидженс сервис” стал уже сомневаться в достоверности агентурных данных, но слежку было решено продолжать. И в конце концов это поистине адское терпение было вознаграждено.

На восьмой день наблюдения Волкова привела контрразведчиков к долгожданной цели. Изрядно помотав по городу своих преследователей (впоследствии она рассказала, что таким образом проверяла, не тянет ли она за собой “хвост”), Волкова села в черный “форд” с номерами американского посольства, и минут через двадцать этот “форд” въехал во двор одной из автомастерских на окраине Лондона. Спустя еще некоторое время из мастерской вышла Волкова в сопровождении мужчины, который на проверку оказался шифровальщиком американского посольства Тайлером Кентом. Одна группа слежения осторожно отправилась за ними и выявила место проведения очередного собрания “Британского союза фашистов”. Другая тем временем вошла в контакт с хозяином автомастерской и вмонтировала в машину Кента подслушивающую аппаратуру. Теперь оставалось ждать крупного улова.

Улова ждать пришлось недолго. На следующий день руководству “Интеллидженс сервис” были предоставлены неопровержимые доказательства существования между Волковой и Тайлером Кентом тесных агентурных связей. Из записанного в “форде” разговора стало ясно, что американский шифровальщик регулярно передавал немецкой разведке копии всех секретных документов, которые приходили в посольство США в зашифрованном виде. Однако вместе с тем выяснилось, что Кент за свое предательство денег не берет, а стал шпионом исключительно по идейным убеждениям. Он принимал регулярное участие в нелегальных заседаниях руководства нацистской партии, стал почетным членом правления этой организации, а также являлся представителем американских фашистов в международной фашистской организации. Однако его дипломатическая неприкосновенность не позволяла англичанам арестовать Кента и произвести у него на квартире обыск, и потому решено было собрать дополнительные данные.

В течение нескольких дней агентам контрразведки удалось несколько раз зафиксировать передачу американским шифровальщиком Анне Волковой шпионских материалов, которые происходили в основном в многолюдных кафе. Через Волкову же вышли на хозяина одного фотоателье в Бромли, некоего Фридриха Вагнера, английского подданного и немца по происхождению, который в момент задержания фотографировал секретные документы, принесенные Волковой, в присутствии последней. Так как шпионов застукали на горячем, отпираться им не было никакого смысла, и скоро контрразведка узнала очень много интересных вещей, касавшихся некоторых тайных каналов, по которым британские секреты уходили в Берлин. Только тогда англичане, имея на руках такие убийственные доказательства, смогли “подкатить” к послу США в Великобритании и открыть ему глаза на неприглядную правду.

Ошеломленный посол и не думал сопротивляться или протестовать. Ознакомившись с предоставленными материалами, он без излишних проволочек дал согласие на обыск квартиры своего подчиненного. Результаты обыска потрясли воображение даже видавших виды контрразведчиков. Секретные материалы хранились потерявшим всякую осторожность Кентом на самых видных местах и насчитывали более 500 копий всевозможных документов. Были найдены также дубликаты ключей практически всех помещений посольства — зачем они нужны были шпиону, никаких сомнений не вызывало. Обыск также произвели и в самом посольстве, в кабинете Кента — там были найдены фотопластинки с текстами еще многих секретных документов, а также целые кипы пропагандистских материалов, предназначенных для нелегального распространения среди гражданского населения и военнослужащих в Великобритании.

Полученные в результате следствия факты выявили, что Гитлер в течение нескольких лет, покуда Тайлер Кент занимал свою должность в посольстве, был в курсе всех отношений США и Великобритании, что позволило Германии впоследствии, не опасаясь вмешательства Америки, развязать вторую мировую войну в Европе, напав для начала на Польшу. Но утверждения о том, что шпион каким-то образом “нарушил” оборону Великобритании или ослабил ее военный потенциал, по меньшей мере несостоятельны — Кент не имел доступа к британским секретам, впрочем, и к американским тоже. За что же тогда осудили Тайлера Кента, посадив в английскую тюрьму на острове Уайт?

Тайлер Кент, как выяснилось гораздо позже (через полвека), явился самым настоящим козлом отпущения, которого англичане попытались использовать для того, чтобы не только дискредитировать американские спецслужбы, но и повлиять на всю американскую внутреннюю и внешнюю политику в угоду своим интересам — это был хорошо проверенный способ под названием “провокация”. Анна Волкова сыграла в этом определенную роль, потому что сама была скрытым агентом Интеллидженс сервис, только не контрразведки (так называемой Ми-5, которое не знало об ее истинном лице), а разведки (Ми-6). “Изловив” американца-предателя, англичане хотели заставить некоторых американских руководителей прекратить критику в адрес британских властей в том, что те якобы попустительствуют развитию фашизма как у себя дома, так и в самой Германии. “Разоблачение” Кента должно было явиться, по замыслу организаторов, грозным предупреждением американцам, что б не совали нос не в свои дела, иначе могут последовать иные “разоблачения”, в том числе и в самих Штатах. Как показало время, американцы не угомонились, за что и поплатились год спустя — в 1939 году Америку потряс скандал, известный как “дело с “черной почтой”, показавший всему миру, что фашизация американского общества накануне войны зашла куда дальше, нежели английского.[218]

Но в итоге англичане — эти известные интриганы — добились результата прямо противоположного. Американцы, которые не сильно и сопротивлялись влиянию всяких новых идей, поступающих из Европы, будь то фашизм, а будь то коммунизм (вспомним деятельность президента Рузвельта, который умело использовал все эти идеи для пользы дела, то есть для преодоления экономических кризисов), решили сблизиться со своим главным (и единственным) противником на мировой арене (Великобританией), что называется, в рукопашном бою. Всем известно, чем закончился этот бой по итогам 1945 года — полнейшим развалом одряхлевшей Британской империи. Но в 1938 году американцы, как казалось англичанам, получили хорошую зуботычину от своих будущих союзников по антигитлеровской коалиции. К истории так называемого военного шпионажа это все никакого отношения не имеет, потому что, как уже указывалось, в довоенные времена процветал исключительно шпионаж промышленный, ничего общего с интересами обороны не имевший. С большим основанием англичанам следовало бы тогда опасаться именно американцев, но они проявили вопиющую недальновидность, взявшись пакостить своим будущим спасителям. Американцы впоследствии поступили со своей “мамой” гораздо более деликатней — они взяли ее в свой новый послевоенный дом в качестве приживалки, но никогда не вспоминали про ее прошлые грехи по отношению к себе.

Кто старое помянет — тому глаз вон.

* * *

Итак, мы видим, что заслуги британской контрразведки накануне второй мировой войны более скромны, чем это хотят представить сами англичане. Да и немцы, желая поддержать престиж своей собственной разведки, не собираются подвергать ревизии историю довоенной деятельности британских спецслужб. Но если американцы повели себя как самые настоящие джентльмены, не хвастаясь своми успехами публично и не унижая своих противников, то французам и итальянцам тут вообще нечем похвастаться, советская же разведка молчит по причине своей склонности вообще молчать при любых обстоятельствах. Правды нам уже не узнать ни за что, и не потому, что эта правда скрыта за семью печатями, а потому, что распознать ее среди фантастики, переполняющей всемирную “шпионскую прессу” и зачастую основывающейся на таких же фантастических документах, якобы всплывших какими-то неведомыми путями из таких же неведомых архивов, попросту невозможно.

И все же для того, чтобы хоть как-то разобраться в этой массе шаблонов, стереотипов и фальсификаций, не следует забывать о тенденциях. В данном случае идет речь не о тенденциях развития разведки, а об особенностях развития политических отношений между разными государствами в разные времена. Эти особенности вплоть до самого начала второй мировой войны (а то и через много месяцев после него) не подразумевали заметного усиления разведывательной и контрразведывательной деятельности англичан против Германии и немцев против Англии. Если и велась какая-то шпионская работа в этих странах, то никак не в рамках государственной политики. Если Вилли Мессершмитт посылал своих шпионов выведать секреты английской фирмы “Супермарин”, а правление “Бритиш Стилл” — секреты, возникавшие в лабораториях заводов Круппа, то это было сугубо частным делом двух промышленников, но никак не борьбой разведок, что вполне определенно проистекало из официальных указов Гитлера с одной стороны, и действий британского правительства — с другой. То же самое касалось и так называемого “политического шпионажа”, и если Гитлер каким-то образом и был причастен к “художествам” таких “специалистов”, как Норман Смит, Карл Грейвс и Тайлер Кент, то поступал он достаточно глупо, давая понять англичанам, к которым так настойчиво набивался в союзники против Америки и Сталина,[219] что его слову цена — грош.

Но немцы никогда не слыли большими хитрецами в политических играх, в отличие от своих более способных соплеменников по другую сторону Северного моря, и потому версию о дешевой вероломности Гитлера можно отбросить с чистой совестью. Вероломность Гитлера, склонного к позированию перед всем миром, никогда не была дешевой, в отличие от вероломности англичан, которые никогда не скрывали своих интересов — в этом была вся суть существования Британской империи. Сам Шелленберг подтверждает в своих “поминальных записках” тот факт, что если что-то и замышлялось лично им против англичан, то никак не на территории Британских островов. Ладно, Шелленбергу можно не верить, но никого более способного донести до нас хоть какую-то правду о целях и результатах гитлеровской разведки, мы в истории международного “шпионства” не отыщем. На этом, видимо, следует и успокоиться, по крайней мере на данном этапе изучения истории этого самого “шпионства”, и с готовностью перевернуть следующую ее страницу.