5.6. Характер «бархатных» революций в восточно-европейских странах

5.6. Характер «бархатных» революций в восточно-европейских странах

Если в большинстве республик СССР произошла бюрократическая революция, то контрреволюционные перевороты в социалистических странах Восточной Европы носили другой характер. В отличие от контрреволюций 1956, 1968 и 1981 г.г., которые возникли из-за вызревания внутренних противоречий в Венгрии, Чехословакии и Польше соответственно, эти перевороты произошли под явным давлением Горбачевского руководства СССР.

Руководители восточноевропейских стран понимали, по всей вероятности, истинные цели Горбачевской Перестройки, сходство происходящих в СССР процессов с контрреволюциями в Венгрии, Чехословакии, Польше. Перед ними встал выбор: либо противостоять контрреволюции, либо капитулировать. В первом случае им нужно было бы бороться не только на внутреннем фронте, но и на внешнем. Т. е. нужно было бы выступить с разоблачением ползучей контрреволюции в СССР, что означало бы разрыв с ним. Однако такая конфронтация была бы чревата значительными трудностями для экономик этих стран, ввиду их экономической зависимости от СССР и, прежде всего, от советской нефти. И Запад, естественно, не помог бы бунтарям, ибо он не только понимал, но и наверняка знал истинные намерения Горбачевского руководства.

Т.е. уровень жизни в странах, лидеры которых восстали против Горбачевской Перестройки, наверняка резко ухудшился бы. Сильно возросло бы диссидентское движение, поощряемое не только Западом, но и СССР. Для его подавления пришлось бы применять весьма крутые меры.

Теоретически восточноевропейские страны могли бы успешно противостоять давлению Запада и СССР, если бы они объединились в единый блок вокруг Румынии, где бы они получили нефть.

На такие действия могло бы решиться достаточно сильное и самостоятельное руководство, уверенное в необходимости социалистического развития своих стран. Но такового в странах Восточной Европы не было. Возможно у некоторых из них были сомнения в необходимости социалистического развития, вызванные революционной ситуацией 2-го рода. К тому же восточноевропейские руководители могли быть под достаточно сильным «колпаком» у КГБ. Тогда бунт мог бы стоить им головы. Так или иначе, но желающих сопротивляться не нашлось. Большинство капитулировало, начав в своих странах свои «Перестройки». Ярузельский в Польше разрешил запрещенную «Солидарность». Были организованы выборы, на которых, естественно, в соответствии с законом «избирательного маятника» победила «Солидарность». Аналогично процессы развивались в Венгрии, ГДР. Чехословацкие коммунисты попробовали организовать вялое сопротивление и доигрались до «бархатной революции», в результате которой власть взяли «местные демократы», коммунистическая партия была запрещена и ее функционерам было запрещено в течение 5 лет занимать руководящие должности (после истечения 5 лет этот «демократический» запрет был продлен).

Социалистические страны, не входившие в СЭВ и Варшавский договор, в принципе, могли удержаться. Однако в европейских соцстранах, независимых от СССР, режимы рухнули.

В Албании лидеры, пришедшие на смену Энверу Ходже, поддались общему психозу «демократизации», охватившему Восточную Европу. Результат, естественно, был тот же: избирательный маятник сработал и власть перешла к антисоциалистической оппозиции. Почему социалистические лидеры Албании поступили так? Вероятно, это также была капитуляция, но добровольная. Маленькой Албании было очень трудно: она одна противостояла и Западному и Восточному блоку. Китай также сократил свою помощь.

В Румынии режим Чаушеску также имел все шансы устоять, поскольку он уже давно находился в конфронтации с СССР. Этот режим рухнул в результате умело организованных иностранными спецслужбами провокаций (возможно, впервые не только западными, но также советскими и венгерскими) и неадекватной реакцией на них со стороны высшего руководства. Экономическое положение в Румынии было довольно тяжелое, поскольку страна только закончила выплату долгов Западу (Чаушеску понял их опасность). Плюс жесткий культ Чаушеску и отсутствие достаточного количества формальных буржуазных свобод. Естественно население было этим недовольно.

На этом фоне начались волнения венгров, живущих в Румынии. Затем состоялись беспорядки в Темишоаре с большим количеством убитых (как теперь выяснилось, была инсценировка: из моргов извлекались трупы, им наносились раны и затем эти трупы фотографировались как жертвы румынских спецслужб). В этих условиях Чаушеску вместо того, чтобы спокойно разобраться со всем, выявить и разгромить иностранную агентуру, организует в Бухаресте грандиозные митинги, которые должны были продемонстрировать всенародную поддержку. На эти митинги сгоняются все поголовно: не только сторонники, но и противники. На последнем митинге «неизвестные» снайперы огнем с высоких зданий «разогревают» и толпу и службу безопасности и митинг перерастает в восстание, приведшее к свержению режима. Т. е. Чаушеску сам организовал свое свержение.

Социалистические страны Азии и Куба устояли. Вьетнам начал рыночные реформы, но по китайскому, а не советскому образцу. Поэтому там начался экономический рост и повышение уровня жизни.

В результате сдачи власти социалистическими режимами в восточноевропейких странах к власти пришли те, кого мы называем по российской терминологии «демократами», т. е. произошли, скорее, не бюрократические контрреволюции по Троцкому, а обычные буржуазные.

Однако основная разница не в этом. Внешне характер политических и экономических реформ в восточноевропейских странах тот же, что и в РФ. Так же наблюдается падение производства и снижение уровня жизни. Но масштаб разрушений экономики, вообще говоря, меньший (особенно если учесть, что у этих стран нет своей нефти). Показателем этого является значительно меньший рост цен по равнению с «дореволюционным» уровнем. Так если в РФ к концу 1995 года индекс роста был около 8000, то наибольший рост в восточноевропейских странах (Болгария и Польша) – менее 90, в Чехии – около 10,а в Венгрии – меньше 3!

Такая колоссальная разница объясняется, по-видимому, менее компрадорской ориентацией правящих режимов, большей заботой их о национальных интересах. Показатели роста цен говорят, что в восточноевропейских странах не проводится преднамеренного уничтожения экономики как в РФ.

Большой разброс в индексе роста цен между отдельными восточноевропейскими странами также не случаен: наименьшее его значение в Венгрии связано с наиболее умеренным реформированием, начатым еще при социализме, а наибольшее значение – в Польше и Болгарии – с наибольшим «разгулом демократии» в этих странах.

Одной из причин менее колониального характера реформ в восточноевропейских странах является то, что ликвидация социализма происходила не под руководством агентов ЦРУ, как в СССР, а под руководством самих социалистических режимов или стихийно. Процессы были очень быстротечны. Демократические движения втягивали в себя много порядочных людей, мечтавших об устранении существовавших несправедливостей, повышении уровня жизни до Западных стандартов, о том, что все это даст им капитализм, но… со всеми преимуществами социализма. В этих бурных условиях Западу было труднее, чем в СССР, проталкивать к власти свою агентуру. Однако малый размер восточноевропейских стран исключает возможность их реформирования к современному капитализму. Их лидерам также приходится плясать под дудку МВФ, но делают они это вынужденно, анес лакейским рвением, как российские правители. Соответственно и результаты….

Впрочем, есть и более прозаичное объяснение лучшего положения Восточной Европы. Вадим Белоцерковский [25] пишет, что, желая создать «санитарный кордон» против России, Запад делает там мощные инвестиционные вливания: «По данным министерства финансов США за 6 последних лет инвестиции в России составили 45 долларов на человека, а в Польше -360! (ИТАР-ТАСС, 17.05.97)».