Лекция 5. Памфлетисты: меркантилизм (Малин, Мисселден, Ман)

НЕ СТАНУ тратить ваше время, повторяя содержание предыдущей лекции. Достаточно сказать, что я перешел от общих соображений моральной философии, связанных с основными экономическими понятиями обмена и процента, к тому вкладу, который внесли в раннюю эко- номическую мысль памфлетисты. Последняя лекция была посвящена ранним размышлениям на тему теории денег и обесценивания денег, а также первым формулировкам количественной теории денег. Сегодня же я хочу обсудить с вами авторов-меркантилистов, причем это слово я буду употреблять в узком смысле.

Сразу предупреждаю вас, что тема меркантилизма крайне сложна и вызывает немало споров. В прошлый четверг, когда я рассказывал вам о Николае Орезме, Копернике, Боде-не или авторе

«Рассуждения об общем благе», мне не нужно было предупреждать вас ни о чем подобном.

Однако даже само значение слова «меркантилизм» до сих пор является предметом ученых споров, хотя оно широко употребляется с 1776 года, когда его ввел в обиход сам Адам Смит.

Поэтому я должен начать с того, что под словом «меркантилизм» подразумевается меркантилистская политика. Впервые этот термин, насколько мне известно, употреблял Мирабо, лучший ученик Кенэ, лидера физиократов, о которых мы поговорим с вами позже. Мирабо был отцом знаменитого французского государственного деятеля, опубликовавшего книгу «Друг людей» (Mirabeau, 1883), в честь которой его так и прозвали. Со временем, по семейным об- стоятельствам, к этому народному прозвищу добавился титул «враг своей жены и семьи». Итак,

Мирабо в своей книге «Сельская философия» (Mirabeau, 1764)1 написанной в соав-

торстве с Кенэ, походя упоминает меркантилистскую систему. Но вам не следует забивать этим голову. Термин «меркантилизм» начал активно использоваться Адамом Смитом и стал темой четвертой, самой длинной книги «Богатства народов». И Адам Смит, и Мирабо недвусмысленно называли меркантилизмом любую политическую меру, направленную на достижение благоприятного торгового, или платежного, баланса: поощрение экспорта, сокращение импорта, введение ограничений на колониальные товары и так далее. Смит называл такую политику

«меркантилистской системой» и сурово порицал ее, что, как минимум, на сто лет вперед повлияло на отношение к подобным мерам.

Проблема зародилась следующим образом. Примеру Адама Смита последовали классические экономисты XIX века. Некоторые из них, особенно Сениор и Маккуллох, были склонны считать сутью меркантилизма веру в то, что богатство заключается в драгоценных металлах. Но мне трудно поверить, что они искренне считали, что авторы-меркантилисты придерживались подобного мнения. В конце концов так называемая Мидасова ошибка —ошибочное представление о том, что богатство заключается лишь в золоте и серебре, была разоблачена еще Аристотелем.

Трудно поверить, что авторы памфлетов забыли об этом. Классические экономисты вслед за

Смитом рассматривали меркантилизм как систему мышления или рекомендаций, касавшуюся платежного баланса. И это соответствует действительности. Возможно, такое мнение было не слишком справедливо по отношению к авторам-меркантилистам, но оно было вполне однозначно.

Обвинениям насчет богатства, заключающегося в драгоценных металлах, я особого значения не придаю. Сложность возникла одновременно с развитием в конце XIX века знаменитой немецкой исторической школы, лидером которой был печально известный экономист Густав фон Шмоллер.

Фон Шмоллер был исключительно авторитарной личностью. Поговаривали, что нельзя было устроиться на работу ни на один экономический факультет, не будучи одобренным фон

Шмоллером, чей штаб располагался в Берлинском университете, в сердце Пруссии. Шмоллер, как и многие его прусские современники, был склонен глубоко изучать и объяснять вещи. В своем рассуждении о меркантилизме, которое стало очень влиятельным, он охватил

вопросы куда более широкие, чем рекомендации относительно регулирования платежного

баланса.

Давайте посмотрим, что пишет Шмоллер в своем эссе «Меркантилистская система и ее историческое значение», впервые изданном в 1884 году, но недавно переизданном в Гарвардской серии, так что его можно найти и оно, безусловно, есть в библиотеке. Итак, Шмоллер пишет:

Суть системы заключается не в какой-то доктрине о деньгах, не в торговом балансе

(как мы видим, он совершенно не согласен с классиками), не в тарифных барьерах, не в протекционистских пошлинах или навигационных актах, но в чем-то куда более великом, а именно в полной трансформации общества и его организации, равно как и государства и его институтов, в замещении местной и территориальной экономической политики политикой национального государства (Schmoller, 1902, р. 51)-

Шмоллер, как мы видим, расширил смысл слова «меркантилизм». Его примеру последовал влиятельный историк экономики архидиакон Уильям Каннингем, главный специалист по систематической экономической истории в конце XIX —начале XX века. Ему же последовал

Ульям Эшли, профессор торговли из Бирмингема, чье введение в экономическую историю

(Ashley, 1901) по-прежнему заслуживает внимания.

Однако эту практику перенял и человек, куда более великий, чем Шмоллер, Каннингем, Эшли или любой из их последователей — относительно недавно скончавшийся скандинавский экономист

Эли Хекшер. Хекшер написал труд в двух томах «Меркантилизм», который был переведен на английский язык, он есть в любой уважающей себя библиотеке (Heckscher, 1935)- Унаследовав терминологию, точку зрения и широкий взгляд Шмоллера, Хекшер называл меркантилизмом систему взглядов, связанную с развитием наций —трансформацией средневековой системы в систему национальных государств.

Вероятно, вы поняли, что Шмоллер не принадлежит к моим любимым ученым. Возможно, я был не вполне справедлив, сравнивая его и Хекшера, приятнейшего человека

и великого историка экономической мысли и великого члена того избранного кружка скандинавских экономистов, которые так много сделали, чтобы принести мягкость и свет в практику нашего предмета в XX веке.

Несмотря на все это, я склонен считать, что, узаконив практику Шмоллера, Хекшер сослужил меркантилизму дурную службу. Совершенно не очевидно, что развитие разных национальных государств имело между собой что-то общее или что это развитие хоть в какой-то степени подчинялось систематической экономической мысли. Об этом пишут ученые, более молодые, чем

Хекшер, среди прочих профессор Коулмен, недавно работавший в нашем учебном заведении, а ныне профессор экономики в Кембриджском университете. Вам непременно следует пролистать его сборник статей «Пересматривая меркантилизм» (Coleman, 1969)- Коулмен сомневается в существовании столь влиятельной системы мышления. Он предлагает вернуться к истокам экономической истории и посмотреть, до какой степени различные направления экономической мысли повлияли на политику разных национальных государств в разные периоды времени.

Конечно, этот трудоемкий подход не так удобен, как концепция Мирабо-Смита. Идея Смита и

Мирабо касалась главным образом регулирования торговли и денег. Неудобно расширять значение термина «меркантилизм» до такой степени, чтобы оно покрывало регулирование производства, если не рассматривать регулирование производства как побочный продукт рекомендаций, успешных или нет, по регулированию платежного баланса. Разговор о промышленном или даже аграрном меркантилизме, как мне кажется, не способствует ясности мысли.

В любом случае в своих сегодняшних наблюдениях я намерен вернуться к Смитовому, узкому определению слова «меркантилизм» и попытаться несколько упростить предмет. А предмет этот совершенно не прост, и даже анализ меркантилизма и трудов меркантилистов в духе Смита, в уз- ком понимании термина, вызывает немало споров.

Меркантилистская литература всегда была широко распространена. Концепцию меркантилизма как набора действий, направленных на достижение благоприятного платежного баланса, вы найдете в одном из самых знаменитых международных трактатов в сборнике Монро (Monroe,

1948, pp. 143-167) — в «Кратком трактате о средствах снабдить в изобилии золотом и серебром королевства, лишенные рудников», написанном неаполитанцем Антонио Серра в неаполитанской тюрьме в 1613 году. Я прочел вам только это длинное название, отрывки вы сами прочтете в сборнике

Монро. Название же я прочел потому, что оно очень точно отражает концепцию Смита использования слова «меркантилизм». Также у Монро вы

(Monroe, 1948» РР- 221-243) найдете куда менее тонкий, куда менее интеллектуальный, более взрывной и вульгарный текст. Этот образец континентального меркантилизма — трактат, написанный фон Хор-нигком, озаглавленный «Австрия превыше всего, если только у нее хватит на это смелости» (Hornick, 1684). В трактате отстаивается крайняя политика самообеспечения в отношении контактов с другими нациями, даже если она требует временных жертв.

Я предлагаю удовольствоваться обсуждением репрезентативных экономистов-англичан: Жерара

Малина, Мис-селдена и Томаса Мана. Вы найдете немало других имен в сборнике под редакцией

Маккуллоха н

(McCulloch, 1859)5 ° указан в моем списке литературы.

Скажу сразу, нам неизвестны годы жизни Малина. Он был англичанином, рожден, вероятно, в Бельгии, и в 1586 году занимал пост уполномоченного по торговым вопросам в Бельгии, Нидерландах и

Люксембурге. Однако в начале XVII века он вернулся в Англию и в i6oi году опубликовал существенный «Трактат о том, что разъедает общее богатство Англии». Вы найдете этот трактат в третьем томе сборника «Экономические документы эпохи Тюдоров» под редакцией Тони и Пауэра

(Tawney, Power, 1951* РР- 386-4°4) • Малин издал много других работ: «Lex Mercatoria» (1686), компиляцию международных торговых законов, а также вызвавший немало споров трактат «The

Maintenance of Free Trade» («Сохранение свободной торговли») в 1622 году, который недавно был переиздан издательством «Келли».

Малин был в первую очередь сторонником валютного контроля. Некоторые считали, что он надеялся, если институт королевского валютного контролера будет восстановлен, то он, Малин, сможет претендовать на этот пост. В истории экономической мысли Малин считается главным сторонником запрета валютных спекуляций, из-за которых курсы

9°

иностранных валют отклонялись от заданной нормы. Однако в своей книге он признает, что

«обилие денег обыкновенно приводит к дороговизне вещей, равно как нехватка денег обыкновенно приводит к их дешевизне». «При этом,— продолжает он,—вещи также бывают дорогими или дешевыми вследствие обилия или нехватки самих этих вещей» (Malynes, 1601, р.

387)-

Малин до некоторой степени признавал (он упоминает в своих трудах Бодена, о котором мы говорили на прошлой лекции) эффект изобилия или дефицита драгоценных металлов. Однако он считал, что положение в стране в отношении ограниченного запаса драгоценных металлов зависело главным образом от валютных спекуляций. Он думал, что идеальные условия —это некоторый приток золота в страну, который благоприятствует экспорту и может улучшить торговые условия (хотя Малин и не употребляет этот термин), а также увеличить доходность промышленности и количество рабочих мест.

В то время когда Малин писал свои труды, в развитых западных странах существовал страх дефицита денег, поэтому в период, предшествовавший расцвету тех авторов, о которых мы с вами говорим, движение золота и серебра регулировалось исключительно строго. В Англии существовали законы, запрещавшие людям вывозить из страны золото и серебро. Другие законы регулировали торговлю с зарубежными странами, и если платежный баланс с этими странами был неблагоприятным, специальные законы ее ограничивали.

Главное убеждение Малина состояло в том, что в недостаточных поступлениях золота были виноваты манипуляции банкиров, которые зарабатывали мошенничеством на валютном рынке.

(Доводилось ли вам слышать словосочетание «цюрихские гномы»? Такого рода явления время от времени возникают. Существует некая преемственность между историей экономической мысли и историей экономических ошибок.) Малин винил во всем манипуляции банкиров и утверждал, что те получают прибыль, вкладывая деньги в любое предприятие, которое кажется им выгодным, не принимая в расчет интересы страны, поэтому он выступал за возвращение королевского валютного контролера, который бы держал курсы валют в пределах разрешенных границ, а также отвечал за приведение в исполнение за-

конов о труде, которые требовали от иностранцев оплаты английского экспорта наличными металлическими деньгам.

Такой подход Малина, независимо от его правильности или неправильности, крайне не нравился торговцам, и в конце второго десятилетия XVII века было проведено немало различных исследований тех сложностей, с которыми торговцы сталкивались в ходе своей деятельности. В

1621 году была организована Валютная комиссия, в которую входили некоторые заметные личности, весьма критически относившиеся к Малину, в частности Мисселден и Ман. Последние имели коммерческие связи с Ост-Индской компанией, которая в следующие двести лет занимала весьма заметное место в полемике относительно торговой политики.

Дело в том, что Ост-Индская компания отправила куда больше золота и серебра в Индию и на

Восток, чем привезла оттуда в виде золота и серебра, вырученного за те экспортные товары, которые ее корабли отвезли в Индию. Это, равно как и то, что Ост-Индская компания была практически монополией, способствовало распространению идеи, что операции компании должны быть ограничены, чтобы решить проблему недостаточного притока денег в Англию. Мисселден

(Misselden, 1622, 1623) писал трактаты против Малина, в которые вам необязательно глубоко погружаться. Эта стадия спора о меркантилизме достаточно хорошо описана в предисловии к книге 1892 года, написанной Хью-инсом (Hewins, 1892), первым директором Лондонской школы экономики. Со временем Хьюинс оставил эту должность и стал политическим консультантом

Джозефа Чемберлена, провозгласившего в начале нашего века доктрину имперских преференций.

Однако политическая карьера Хьюинса не должна отвлекать вас от его достижений в области эко- номической истории, особенно от того предисловия, в котором речь идет о теме нашей сегодняшней лекции.

Мисселден выступал за увеличение денежной массы и был, откровенно говоря, сторонником инфляционной политики. Он считал, что периодическое обесценивание денег стимулирует экспортную деятельность. Он соглашался, что обесценивание приводит к росту цен на товары, но писал:

Это будет сполна возмещено всем людям большим количеством денег и ускорением торговли.. Для королевства гораздо

лучше иметь дорогие товары и много денег, вследствие чего люди могут жить и заниматься своим ремеслом, чем иметь дешевые товары и недостаток денег,что сейчас вызывает жалобы всех людей (Misselden, 1622, pp. 106-107; курсив автора.— Прим, пер.)

Вам необязательно уделять слишком много внимания Мис-селдену; аспиранты могут пролистать его книгу. Однако всем следует обратить внимание на Томаса Мана, чью книгу я сейчас держу в руках; ее легко найти, поскольку она не раз переиздавалась. Она называется «Богатство Англии во внешней торговле», экземпляр, который я держу в руках, выпущен издательством «Blackwells» по заказу Общества экономической истории (Mun, 1664).

Книга Мана имеет колоссальное значение, отчасти из-за своего содержания, а отчасти из-за того, что Адам Смит назвал ее библией меркантилизма. В «Богатстве народов» Смит пишет: «Заглавие книги Мана — «Богатство Англии во внешней торговле» — стало основным положением поли- тической экономии не только в Англии, но и во всех других торговых странах». Это, возможно, было некоторым преувеличением, но таково было мнение Адама Смита. И если вы прочтете книгу

Мана, вы можете согласиться или не согласиться со Смитом, но вы признаете, что его доводы намного превосходят труды современных Ману авторов, писавших на ту же тему. Я бы даже сказал, что, увлекшись критикой меркантилизма, Адам Смит упустил из виду некоторые наиболее важные моменты в книге Мана.

Вам немногое нужно знать о жизни Мана, я расскажу вам о ней очень коротко. Ман родился в

1571, а умер в 1641 году. Он поступил на службу в Ост-Индскую компанию и постепенно стал ее главой. В 1621 году, когда была организована Валютная комиссия, он написал памфлет, также переизданный Обществом экономической истории: «Размышления о торговле Англии с Ост-

Индиями». Целью памфлета было показать, что Англия выиграла от деятельности Ост-Индской компании, несмотря на то что золотом и серебром заплатила Индии гораздо больше, чем Индия заплатила Ост-Индской компании. Англия выиграла, писал Ман, поскольку Ост-Индская компания привезла из Индии специи и ткани, которые сумела с большой выгодой продать в кон-

тинентальной Европе и Средиземноморье, так что в конечном счете приток денег в Англию возрос.

Книга «Богатство Англии во внешней торговле» была, вероятно, написана в конце 1б2О-1бзо-х годов, но увидела свет намного позже, когда Мана уже не было в живых. Его сын, обратив внимание на полемику вокруг этой темы, счел своим долгом издать «Богатство Англии...».

Я очень кратко ознакомлю вас с содержанием этой книги. Должен отметить, что с академической точки зрения она куда примечательней, чем ранний трактат Мана, который я не счел нужным пересказывать, хотя и передал его общий смысл. Очевидно, эта книга написана на досуге стариком, черпавшим вдохновение в своем опыте и преданности Ост-Индской компании, но и стремившемся подкрепить свои доводы здравым смыслом. В первой главе говорится о «Знаниях и качествах, которые требуются идеальному купцу для занятий внешней торговлей» (Mun, 1664, Р-З)- Если вы прочтете эту главу, вас посетит мысль о том, что если бы вы подумывали податься во внешнюю торговлю, вам не достало бы многих из тех качеств, которые перечисляет Ман. Но это просто к слову.

Основная часть аргументации Мана начинается во второй главе, которая называется «Средства обогатить наше королевство и увеличить наше богатство». Вот что он пишет:

Хотя королевство может обогатиться за счет полученных даров или покупок у других стран, это случается нерегу- лярно, а когда случается, не имеет большого значения. Поэтому обычный способ увеличить наше богатство и благосостояние — это внешняя торговля, в ходе которой мы всегда должны следовать одному правилу: ежегодно продавать чужестранцам товаров на большую стоимость, чем мы сами потребляем их товаров (ibid., р. з)-

Ман развивает эту мысль. Он сравнивает страну с индивидом: индивид обогащается, если не тратит меньше, чем зарабатывает, и великая страна должна взять это за правило.

В третьей главе Ман продолжает рассказывать о политических мерах, среди которых он рекомендует разработку природных ископаемых, чтобы Англии не приходилось так много их импортировать, развитие национальной промышленности и так далее. Все эти меры вам должны быть

хорошо известны, если вы знакомы с экономической историей того времени, и все они достаточно очевидны, принимая во внимание позицию Мана.

В четвертой главе он говорит, что «экспорт наших денег в обмен на товары является способом увеличения нашего богатства» (ibid., p. ц). Он разбирает пример торговли с Ост-Индией и утверждает, как и в своем раннем трактате, что, хотя Ост-Индская компания и тратила в Индии больше золота и серебра, чем привозила, те товары, которые она привозила вместо них, можно было выгодно продать в других местах. Тем самым богатство Англии увеличивалось. Глава заканчивается весьма веским сравнением:

Таким образом, мы ясно видим, что должным образом рассмотрев эту объемную деятельность.. так взвешенно, как должна рассматриваться любая человеческая деятельность, мы видим, что она совсем не такая, какой ее считает большинство людей, поскольку они не смотрят дальше начала работы

(то есть экспорта золота и серебра Ост-Индской компанией), что приводит их к неверным выводам. Если бы мы наблюдали за действиями крестьянина только при посеве, когда он закапывает в землю немало хорошего зерна, мы сочли бы его безумцем. Но оценив его труды после жатвы — конечной ступени его усилий, мы видим, что его действия были разумны и выгодны (ibid., p. ig).

Далее до конца книги Ман подобным образом атакоует меры, направленные на регулирование затрат за рубежом как в отношении торгового баланса с отдельными странами, так и в отношении общего баланса.

Он также возражает против хранения денег дома, и его аргументы почти предвосхищают идею количественной теории. В этот момент вы задаетесь вопросом: почему Томасу Ману не пришла в голову идея саморегулирующегося механизма металлических денег, которую развил Давид Юм во второй половине того же века? Так далеко Ман не заходит, но в последней части книги (ibid., chaps. 16-

18, pp. 62-70) он пишет, что, конечно, государь обогатится от притока денег и может отложить определенную сумму, если этот приток достаточно велик, но он не должен откладывать слишком много, чтобы в стране не начался дефляционный

процесс (Ман не использует этот термин) — расстройство торговли. Государь также не должен тратить слишком большую часть этих денег, иначе наступит обратная ситуация.

Далее следуют главы, направленные против запрета экспорта золота и серебра в Испанию (ibid.,

ch. 6, pp. 22-24)) против обесценивания денег (ibid., ch. 8, pp. 28-31), а также длинная и очень саркастическая глава против Малина, озаглавленная «Достойные восхищения трюки, которые дол- жны совершать банкиры» (ibid., ch. 14, pp. 45~57)1- Ман считает, что Малин пошел по неверному следу и все, что он пишет, — чепуха.

Читая книгу Мана, мы видим, что он был выдающейся личностью. Однако как нам резюмировать сегодняшнюю лекцию? Меркантилизм в узком понимании слова не был идеей, что золото и серебро — это единственные формы богатства, хотя временами в текстах разных авторов попада- ются намеки на то, что определенные защитные меры предположительно могли бы (а мы знаем, что теоретически они действительно могли бы) развернуть факторные условия торговли в пользу

Англии. Эти авторы, безусловно, придавали большое значение накоплению средств на случай ведения войны. Национальные государства, как и сегодня, к действию побуждала не только жажда обогатиться, но и необходимость защитить себя на случай военной атаки или ведения захватнической войны. И то и другое требовало немедленных вложений. В имперской Германии вплоть до 1914 года существовал специальный фонд на случай военных действий. Идея такого фонда весьма живуча. Но главная причина появления меркантилизма, как мне кажется, кроется в страхе, что утечка драгоценных металлов окажет на трудовую занятость населения давление в сторону понижения.

Насколько эти опасения были верны, мы обсудим позже, когда дойдем до теории саморегулирующегося механизма, появившейся в XVIII веке. Раньше считалось абсурдным, что в случае притока золота, благоприятного баланса экспорта и импорта процветание было большим, чем в случае оттока. Ман весьма осторожно высказывался об этом,

1. На самом деле название этой главы звучит как «Достойные восхищения трюки, которые должны совершаться банкирами и торговой биржей» (Mun, 1664, р. 45)-

но даже в трудах самого Джона Ло (автора XVII-XVIII веков, о котором я буду рассказывать вам несколько позднее) звучат опасения, что объем торговли увеличивается быстрее, чем количество денег, и следовательно, деньги должны основываться не на драгоценных металлах, а на чем-то еще. Со временем это мнение привело к появлению земельных банков, а затем, в XVIII веке —к катастрофическому провалу миссисипского бума и кризису во Франции.

Я думаю, что Смит и классические экономисты слишком резко критиковали меркантилизм.

Пожалуй, они были правы, критикуя отдельные меры, рекомендованные меркантилистами, к примеру, протекционизм в отношении одних стран и колониальная эксплуатация в отношении других. Однако они были слишком строги к более просвещенным меркантилистам в узком смысле этого слова. Если вы сомневаетесь в этом, прочтите книгу Мана. Не думайте, однако, что я соглашаюсь с Маном, даже в контексте его исторического периода; я просто пытаюсь быть справедливым.

Завтра я начну тему влияния научной мысли на развитие экономической науки. Мы посвятим почти всю лекцию трудам знаменитого сэра Уильяма Петти.