Лекция 10. Физиократы — Тюрго

ПРОШЛАЯ лекция состояла из двух частей: сначала я кратко обсудил с вами вторую часть «Эссе»

Кантиль-она и обрисовал содержание его третьей части. Во второй половине лекции я описал вам условия развития и успеха физиократии во Франции: бедность народа при Людовике XIV, отличительные черты кольбертизма и мнение Адама Смита об этой политике. Я немного рассказал вам о Во-бане и Буагильбере, от которых мы перешли к Джону Ло, его роли в крахе Миссисипской компании и влиянии этого краха на ограничение разумной экономической дискуссии в обществе.

Затем мы обсудили, как во второй половине 1у5О-17бо-х годов экономическая дискуссия, разумная или не слишком, наконец вырвалась на свободу усилиями физиократов. Я зачитал вам надгробную речь Мирабо на похоронах Кенэ, чтобы вы прониклись той атмосферой энтузиазма и волнения, которая царила среди физиократов, а закончили мы рассказом о том, как Мирабо объединил последователей Кенэ в школу.

Все это контекст. Сегодняшнюю лекцию я хочу посвятить поверхностному анализу собственно идей физиократов. Вчера я предупреждал вас, что мой энтузиазм по поводу физиократов не так велик, как по поводу некоторых других ученых. Если вы хотите почитать научную и хорошо обоснованную работу автора, по-настоящему восхищавшегося физиократами, прочтите работу

«Economics of Physioc-гасу» («Экономическая теория физиократии») профессора Мика (Meek,

1962). Это первоклассная книга. Когда около года назад профессор Мик умер, история экономической науки понесла большую утрату.

Но обратимся к сути дела. На что были нацелены физиократы прежде всего? Прежде всего (не по значимости,

НУ

но по старшинству идеи) они выступали за сельское хозяйство, были против лоббирования интересов обрабатывающей промышленности и остальной политики а-ля Кольбер.

Во-вторых, отношение физиократов к роли правительства в экономической жизни страны в большинстве случаев можно описать как laissez-faire. Я должен отметить, что вы должны научиться четко различать laissez-faireфизиократов и laissez-faireшотландских философов (Юма и Адама Смита), идеи которых были куда сложнее. Сейчас я предупредил вас об этом, точку зрения Юма и Адама Смита мы еще рассмотрим.

В-третьих (и эта черта определенно отличает физиократов от Юма и, по моему мнению, от Адама

Смита), что, хотя основные предпосылки Юма и Адама Смита можно приблизительно описать как утилитаристские (в широком смысле слова, а не в том, в котором утилитаризм проповедовали

Бентам, Джеймс Милль и в некоторой степени Джон Стюарт Милль), философию физиократов утилитаристской назвать нельзя. Их философия опиралась на то, что я считаю довольно упрощенной концепцией естественного права. Говорят, Екатерина Великая как-то спросила выдающегося физиократа Мерсье де Ривьера, что ей сделать, чтобы ее государство стало процветающим и счастливым. Он ответил ей, что надо лишь следовать естественному закону.

Когда же она попыталась добиться от него подробностей, разговор стал весьма туманным.

Возможно, эта история выдумана, но читая труды физиократов, я не думаю, что почти все они, включая Кенэ, считали, что естественное право — это нечто, что можно уместить на двух каменных табличках. Можно считать естественное право непреложным или же ignis fatuous, блуждающим огнем, но все же естественное право не настолько просто. Толкование естественного права — очень непростой вопрос.

Какой же экономический анализ физиократы использовали для подкрепления своих основных философских идей? Первое их явное изобретение — это классификация членов общества, основанная на идее, что производительным трудом является только сельское хозяйство. Впослед- ствии к производительным отраслям добавилась добывающая промышленность. Все остальные виды труда считались бесплодными. Физиократы не отрицали, что и другие виды

148

труда весьма полезны, но они придавали огромное значение (аналитическое значение!) этому разделению на производительный и непроизводительный, или бесплодный, труд. Таким образом, к производительным классам общества принадлежали, с одной стороны, работники, а с другой — землевладельцы. Землевладельцы были удостоены определения «производительные»", потому что их «изначальные авансы» способствовали тому, чтобы земля приносила плоды. В то время как работники получали заработную плату, которая, как правило, стремилась к прожиточному минимуму, землевладельцы в награду за свой «изначальный аванс» становились получателями чистого продукта. Однако прежде, чем вы заключите, что Кенэ и его друзьям просто было выгодно лоббировать интересы землевладельцев, я хочу, чтобы вы обратили внимание на то, что в результате их анализа землевладельцы были обязаны нести все налоговое бремя, независимо от размера своих земель, а все остальные налоги предлагалось отменить. И это решение было не в пользу землевладельцев.

На основании своей классификации физиократы вывели теорию распределения. Результаты труда производительных классов они рассматривали как годовой поток, и соответственно тому, как этот годовой поток делился на дальнейшие авансы производительным классам и покупку товаров у непроизводительных классов, состояние общества считалось здоровым или нездоровым. По мнению физиократов, было фундаментально важно, чтобы деньги, выплачиваемые бесплодным классам, которые, по определению, обеспечивались за счет чистого продукта производительных классов, не брались из авансов, получаемых земледельцами. Если это происходило, общий продукт уменьшался и в обществе начинался кризис.

РИС. 1 Таблица Кенэ

Концепция годового потока продукции и ее распределения, здорового или нездорового, развивается в знаменитой Экономической таблице. Мирабо, склонный к преувеличениям, говорил, что изобретение Экономической таблицы можно сравнить с изобретением письменности или денег. Экономическая таблица —весьма загадочная вещь. Если вы захотите ее изучить, оригинальная ее версия была напечатана в книге карманного формата под редакцией профессора Мика и доктора Кучински (Quesnay, 1972)- В отношении истории Экономической таблицы были сделаны разнообразные открытия. В «Economics of Physiocracy» (Meek, 1962) Мика вы найдете весьма сложный и тщательный анализ тех предпосылок, на которых основывалась Экономическая таблица во всех ее сложных формах.

Приблизительный вид таблицы я вам представил (рис. i). В ней было три колонки: производительный класс рабочих, землевладельцы, получавшие чистый продукт, и бесплодный класс. Землевладельцы тратили значительные средства на авансы в начале обращения потока: тысяча единиц чистого продукта выплачивалась производительным классам и тысяча непроизводительным. Затем непроизводительные классы тратили 500 на продукты производительных классов, а те тратили сколько-то денег на продукты бесплодных классов и т.д.

Эта схема символически изображает содержание таблицы, она не отдает должного хитросплетениям мысли Кенэ. Я нарисовал ее на доске только для того, чтобы вы поняли общую природу таблицы.

Итак, первоначальная Экономическая таблица и ее описание изображали статичное состояние дел, в котором чи-

150

ЛЕКЦИЯ 10 стый продукт распределялся так, чтобы постоянно сохранять годовой поток чистого продукта. В книге «Philosophic rurale», которую Кенэ и Мирабо (Mirabeau, 1764) написали в соавторстве,

Экономическая таблица развивается, иллюстрируя регрессирующее и прогрессирующее состояния общества. Именно Экономическая таблица навела физиократов на мысль, что все налоги должны вычитаться из чистого продукта. Все промежуточные налоги предлагалось отменить, что было, конечно, чрезмерным упрощением, во всяком случае так считал Вольтер. Вы читали сатиру

Вольтера на физиократов «Человек с сорока экю» (Voltaire, 1768; Вольтер, 1938) с. 279~345)1?

Жил-был человек, имевший крошечный клочок земли, который все же приносил ему немного чистого продукта. Он заплатил налоги, посмотрел по сторонам и увидел, как вокруг работают бесплодные производители, которые налогов не платят. Ему показалось, что это довольно странно.

Что же мы имеем в остатке? Во-первых, можно сказать, что разделение общества на производительные и бесплодные классы, а также разграничение продуктов сельского хозяйства и добывающей и обрабатывающей промышленности согласно Экономической таблице, это вопрос семантический. Предположим, что мы понимаем слово «производительный» как производящий еду и минералы, ведь о словах спорят только те, кому нечем заняться. Если мы считаем так, мы продолжаем эту дискуссию. Но физиократы имели в виду нечто большее. По их мнению, только продукты сельского хозяйства и добывающей промышленности производили излишек. Все остальные виды труда в состоянии равновесия лишь покрывали производственные издержки.

Только сельское хозяйство и добывающая промышленность производили нечто новое. Остальные отрасли, хотя и полезные, только перерабатывали новый материал, не добавляя к нему в состоянии равновесия новой ценности.

Однако это, согласно нашему образу мышления, ошибочно. Когда мы дойдем до Адама Смита, вы узнаете, что он отказался от использования термина «производительный» в применении к одному сельскохозяйственному труду, не-

1. Название по-французски звучит как L'homme aux quaranle ecus.

151

смотря на то что некоторые физиократы к производительным отраслям причисляли добывающую промышленность. Смит сохранил разделение на производительный и непроизводительный труд, но его разделение было иным, и я хочу сказать об этом сейчас, хотя мы еще вернемся к разде- лению Смита, которое и по сей день сохранилось в марксистской экономической теории и которое означает разделение на труд, приводящий к накоплению (производящий капитал), и труд, не приводящий к накоплению. Непроизводительный труд (в высших слоях это труд короля, а в низ- ших труд балетных танцовщиков, если пользоваться красочными примерами Адама Смита) весьма полезен, но он ничего не прибавляет к богатству, то есть не увеличивает капитал. Вот в этом уже есть смысл. Сам я предпочитаю не использовать термин «непроизводительный» в этом значении, но оно куда полезнее для анализа, чем идея физиократов о том, что только сельское хозяйство и добывающая промышленность способны увеличить ценность годового продукта. Однако хватит о терминологии.

Поговорим о достоинствах физиократов. Они действительно изучали экономическую систему как единое целое. Именно поэтому они принадлежат к тем, кто сформировали экономическую теорию как науку об исследовании экономики как системы взаимоотношений. Вплоть до конца XVII века даже сложный анализ, такой как анализ Петти или Локка, был фрагментарным. Физиократы действительно изобрели Экономическую таблицу, хотя и использовали обманчивую терминологию, и действительно осознали экономику как единую систему. Конечно, Кантильон сделал то же раньше физиократов, но книга Кантильона была мало известна. И пусть эссе

Кантильона было намного совершеннее трудов физиократов, он не оказал такого большого влияния на развитие экономической науки, в то время как физиократы оставались влиятельными до тех пор, пока их не вытеснила классическая система. Они понимали, что, глядя на систему в целом, можно пробовать гипотезы, которые объясняли бы вариации в отношениях внутри этой системы. Они даже пытались (Кенэ периодически пытался) придать своим рассуждениям некое количественное измерение.

В-третьих, что тоже является плюсом, физиократы осознали, как видно из Экономической таблицы, что система

152

едина не только в конкретный момент времени, но постоянно. Физиократы сместили фокус экономического анализа срассмотрения богатства как такового. Состояло ли богатство в золоте и серебре, как думали некоторые простодушные, или же в капитальных активах —с точки зрения физиократов предметом анализа был поток богатства. И эта идея, хотя и не абсолютно новая, также была вкладом в развитие экономического анализа.

Что можно сказать об Экономической таблице? Это очень неоднозначная тема. Мирабо, как я уже говорил, сравнивал появление таблицы с изобретением денег. Адам Смит, который был дружен с

Кенэ и одно время даже думал посвятить ему «Богатство народов», считал, что Экономическая таблица основана на ошибке: на неправильном делении общества на классы и неправильном понимании функций классов. В наше время все еще существуют соперничающие друг с другом способы толкования Экономической таблицы, которой в последние сорок лет уделялось больше внимания чем, скажем, через тридцать-сорок лет после ее обнародования.

Попытаюсь резюмировать собственные идеи по этому поводу, но помните, что это непростая тема, и читая тематическую литературу, вы встретите взгляды, отличные от моих. Я не считаю, что Кенэ принадлежит заслуга предвосхищения Вальраса с его системой взаимосвязанных экономических отношений. Экономическая таблица не была стабильной системой. Ее анализ не предполагал существования сил, которые непременно должны приводить систему в стабильное состояние.

Физиократы считали, что если выплаты бесплодным классам превысят определенную цифру, в экономике начнутся проблемы, но у них не было, как у Вальраса, понимания связи между относительными ценами и аллокацией ресурсов, с одной стороны, и относительными ценами услуг и капитала, с другой.

Во-вторых, какое отношение имеет Экономическая таблица к Кейнсовой системе? При желании можно сказать, что она рассматривает макроэкономическую проблему — проблему доходов и расходов. Время от времени у физиократов попадаются намеки на неблагоприятные последствия накопления денег населением, но в системе нет мультипликатора, и я думаю, что рассматривать ее как предшественницу теории Кейнса может только большой фантазер.

153

Если мы посмотрим на посткейнсианскую экономическую мысль, что можно сказать о динамическом анализе в том понимании, в каком вас учат ему ваши преподаватели? Можно сказать, что у физиократов была концепция развития, в том смысле, что в «Philosophie rurale» таблицы, показывающие регрессирующее и процветающее общество, имеют динамический аспект. Но они не являются динамикой. На самом деле это сравнительная статика, в них не показана тесная связь между ценами конечных благ и факторных услуг.

Я думаю, что лучшее, что можно сделать с Экономической таблицей, это то, что делали с ней некоторые американские авторы: переписать ее в виде системы Леонтьева. Действительно, если не брать в расчет заголовок в первой строчке и посмотреть на отношения цифр, можно рас- смотривать таблицу как примитивную систему Леонтьева. Но конечно, система Леонтьева, изобретение XX века, бесполезна для разделения труда на производительный и не- производительный, поэтому современные таблицы Леонтьева говорят о распределении чистого продукта, что весьма отличается от того распределения, о котором пишут Кенэ и его друзья.

Что касается предположения некоторых авторов о том, что Экономическая таблица была предвестницей теорий недопотребления, надо сказать, что физиократы не возражали против воспроизводства чистого продукта, а также против его увеличения. Они не возражали и против инвестиций в сельское хозяйство, которое привело бы к увеличению чистого продукта. Они придавали огромное значение сельскохозяйственным усовершенствованиям, но время от времени намекали, что возражают против накопления денег населением, и (что отличает их от Мальтуса и его последователей) выступали против расходов на предметы роскоши, если эти расходы делались в ущерб чистому продукту. Так что их сложно считать предшественниками как версии теории недопотребления Мальтуса, которая является скорее теорией избыточного инвестирования, так и более современной версии этой теории, в которой в том или ином смысле задействован процесс, который в широком смысле можно рассматривать как накопление Робертса.

Следующие пятнадцать минут я хочу посвятить человеку, который имеет отношение к физиократам, но при этом,

154

ЛЕКЦИЯ 10 по моему, его рассуждения куда более конгениальны современной экономической теории, чем рассуждения физиократов. При всем уважении к Кенэ и его полным энтузиазма последователям, читая «Размышления о создании и распределении богатства» Тюрго (Turgot, 177°; Тюрго, 1961, с.

94~ 158) (эту книгу нетрудно достать, ее перевел и снабдил предисловием профессор Мик), нельзя не почувствовать, что он говорит на куда более понятном нам языке, чем физиократы. Его намного проще читать. Я нахожу Кенэ невыносимо сложным. Чтобы читать Кенэ, надо обмотать голову полотенцем, а адаптированные версии недостаточно хороши. Рано или поздно вам придется разобраться с Экономической таблицей.

Итак, Тюрго был дружен с физиократами, и его «Размышления о создании и распределении богатства» впервые были опубликованы Дюпоном де Немуром в журнале физиократов

«Ephemerides du Citoyen» за 1769-177° годы. Эта работа написана в форме замечаний для дискуссии об экономической системе в соавторстве с двумя молодыми китайскими учеными, якобы посетившими Францию.

Я очень быстро пробегусь по разным частям этой книги, которую рекомендую прочесть всем вдумчивым студентам. Прочесть ее можно за час с четвертью. Первая ее часть отдает физиократией. В ней говорится о земле, неравномерности ее распределения и значении крестьянина. В восьмой главе этой предполагаемой беседы с Ко и Яном вы можете найти «первое разделение общества на два класса: один — производительный, или [класс] земледельцев, другой

— содержимый, или [класс] ремесленников» (Тюрго, 1961, с. 99)-Далее Тюрго обсуждает разные аспекты неравенства и отношения между двумя классами. Он различает землепашца и собственника земли и пишет о разделении продукта между ними. На этой стадии он пишет о чистом продукте в терминах физиократов. Далее он отмечает черты, роднящие земледельцев с ремесленниками, и рассуждает о различиях между ними.

Однако главное достижение этой книги в более поздней ее части — той, где Тюрго отказывается от своих физиократических идей. В переводе профессора Мика это 134 страница, где говорится «о капиталах вообще и о доходах с денег». «Существует и другой способ, о котором я еще не говорил,

155

быть богатым, не трудясь и не обладая землями,—пишет Тюрго.—Необходимо объяснить происхождение этого способа и его связь с остальной частью системы распределения богатств в обществе, очерк которого я только что дал» (Turgot, 177°) РРЛ34~!35' Тюрго, 1961, с. но). Затем он отклоняется от этой темы ради монетарной теории, потому что хочет должным образом подойти к вопросу капитала, и обсуждает «употребление золота и серебра в торговле». Он обсуждает

«происхождение торговли» и «принципы оценки вещей». Затем, разобравшись с ценностью, он переходит к на удивление современно звучащему абзацу, где говорится: «. .каждый из них может служить общей мерой, или шкалой, к которой приводятся ценности всех других [товаров]» (ibid.,

p. 137; там же, с. щ).

Далее Тюрго переходит к обсуждению того, какой могла бы быть идеальная валюта, и подчеркивает, что «не всякий товар представляет равно удобный масштаб ценностей. Пришлось предпочесть употребление тех, которые, не различаясь значительно по качеству, имеют ценность, зависящую главным образом от числа и количества». Подробно рассмотрев этот вопрос, Тюрго возвращается к золоту и серебру, а также их аналогам, которые достаточно хорошо известны. Но покончив со своими поистине оригинально сформулированными рассуждениями о деньгах, он возвращается к вопросу денег в экономической системе и их функции, чтобы сказать, что их употребление «сильно облегчило разделение разных работ между разными членами общества»

(ibid., p. 145; там же, с. ш).

Далее Тюрго пишет о «запасе годичных продуктов, накопленных для образования капитала» (ibid.; там же), и переходит к обсуждению того, что «движимые богатства составляют необходимое предварительное условие всех прибыльных работ». Это предложение на странице 146 (там же, с.

122) является ответом на вопрос 51. Вопрос же 52 касается «необходимости предварительных затрат на обработку земли», без которых нельзя достичь чистого продукта. Тюрго обсуждает разные типы сельскохозяйственного капитала (домашний скот, рабы) и переходит к «оценке земель по отношению дохода к сумме движимых богатств», пропорции, которую он называет количеством лет, необходимым для того, чтобы участок окупил свою цену. А затем на 150-й странице он пи- лЕКЦИЯ ю шет, что «всякий капитал в деньгах, или любая сумма какой-либо ценности, равен ценности земли, производящей доход, равный определенной доле этой суммы» (там же, с. 126).

Так что первым способом применения капитала может быть покупка земельного владения. Но другим способом применения капитала Тюрго называет авансы, необходимые для работы обрабатывающей промышленности и промышленных предприятий. Он поясняет природу этих авансов: «Дающий работу доставлял сам материал и выплачивал заработок работнику поденно».

Тут он вводит дополнительное разделение общества, что странно, если принять во внимание то, что он пишет в начале книги под влиянием физиократов. Он подразделяет «промышленный наем- ный класс» (Тюрго не использует слова «бесплодный», он говорит «наемный класс») на

«предпринимателей-капиталистов» и «простых рабочих». Так же он поступает с классом земледельцев (ibid., p. 155; там же, с. 131). Все они имеют одну общую черту: «Все они покупают для перепродажи. . и их торг основывается на авансах, которые должны возвратиться с прибылью, чтобы вновь поступить в дело» (ibid., р. 157; там же, с. 133)-

В конце книги Тюрго возвращается к возражениям против убеждений схоластов (осуждения ростовщичества) и критикует толкование, которое ставит процент в зависимость от количества денег в обращении.

Те четверть часа, которые я посвятил Тюрго, просто смехотворны в своей поверхностности и в том, как мало они соответствуют величию этого человека. Но вы можете прочитать

«Рассуждения» самостоятельно, а также литературу о Тюрго. Чтобы не отставать от программы, на следующей лекции я расскажу о Давиде Юме. Его биографию я не стану вам пересказывать, потому что вы можете не знать биографии кого угодно, но вам нет оправдания, если вы не знаете биографии Давида Юма, величайшего англоязычного философа.

156

ЛЕКЦИЯ 1 1