Глава 8
Глава 8
Носки и перчатки напрокат. Дорожка привидений в Йорке. Катание на лыжах в туче. «Котячье царство» и «кровать и завтрак». Семидесятилетний начинающий горнолыжник. Русский мат на шотландской горе. Мужчина в юбке. Зверек хэггиз. Кровать и завтрак в картинной галерее
После Рождества и Нового года мы собрались поехать покататься на горных лыжах в Шотландию на машине. Джеймс, к моему удивлению, решил взять всю горнолыжную одежду напрокат. Для этого поехал в странное место: одна тетушка в гараже своего дома в Свонедже держит прокатный пункт, и вот он выбрал там штаны, куртку, перчатки и даже носки и остался очень доволен.
По дороге мы заехали в Йорк — передохнуть и пообедать. Везде в центре попадаются толпы народа и знаки «Дорожка привидений» (ghosts path). Я тяну Джеймса за рукав: «Слушай, тут что, по этим дорожкам привидения, что ли, разгуливают?» Джеймс смеется: «Ну, вроде того: просто здесь много мест, где они постоянно появляются, и по их следам теперь проводят экскурсии — вот и значки повесили».
Времени на привидения у нас нет, мы торопимся и едем дальше, и вдруг вечером, уже в темноте, видим освещенные луной снежные вершины. А на следующий день оказываемся наконец и в самих горах Шотландии. Пейзаж мне чем-то напоминает Кольский полуостров — мягкие, округлые холмы без острых пиков и обрывистых склонов. Народу вокруг никого, и лишь изредка попадаются небольшие селения, и почти в каждом из них — по собственному заводику виски. Джеймс говорит, что здесь вода для него необыкновенно хороша, вот местное население и пользуется… А дороги идеальные: без каких-либо колдобин и выбоин.
В Эвиенморе, милой деревушке с чистыми улочками без каких-либо следов снега и совершенно пустынной, Джеймс разнервничался — где люди? Где обещанный снег? Что-то все вокруг совершенно не похоже на горнолыжный курорт…
Едем дальше и лишь уже совсем высоко в горах, недалеко от подъемника, видим небольшие сугробы. Дико обрадовавшись, мы тут же облачились в свое горнолыжное обмундирование и забрались на самый верх — и сразу же промокли до нитки: на горе сидит туча, в воздухе висят капли воды и видимости — никакой. Склоны, правда, не крутые, воздух изумительный, и мы продолжаем бороться со стихией — не зря же мы столько времени сюда добирались.
Позже, утомившись и совершенно промокнув, возвращаемся в Эвиенмор и стучимся в первый попавшийся дом с «кроватью и завтраком». Еще на подходе к нему замечаем небольшую овцу, сидящую у входа, удивляемся, начинаем присматриваться и понимаем, что никакая это не овца, а невероятнейших размеров кот!
Дверь нам открыл сам хозяин и тут же охотно выделил комнату в мансарде. Она оказалась симпатичной, светлой и аккуратной, только вот почему-то сильно пахнущей котами. Мы бросили вещи, стали осматриваться и вдруг заметили, что буквально на всем вокруг были изображения котов — на коврах, картинах на стене, чашках и даже на зеркале: там, разделяя его ровно пополам, тоже сидел деревянный кот. Мы с Джеймсом переглянулись в недоумении и одновременно подошли к окну. Так и есть! Во дворе был специальный кошачий дом, а вокруг него сидело десятка с два котов и кошек.
Хозяин наведался к нам узнать, все ли в порядке, а перед тем как уходить, сказал, обращаясь ко мне (видно, он сразу понял, что Джеймс ему тут не союзник): «Видите вот это окошко в потолке? Я советую вам, уходя, его прикрывать, а то к вам могут нечаянно наведаться нежданные гости» — и значительно посмотрел мне в глаза.
Позже в гостиной мы с ним разговорились, и я упомянула, что у меня в детстве в Москве тоже был кот. Хозяин обрадовался несказанно и принялся, полностью игнорируя Джеймса, рассказывать мне про своих питомцев. Оказалось, все началось с того, что его жена подобрала сбитого машиной котенка и стала его выхаживать. Он, к счастью, выжил — и теперь это тот самый грандиозный кот, похожий на овцу, которого мы видели у входа. Он тут за главного, ему разрешают разгуливать, где он хочет, и бывать в доме. Соседи же, прознав про добросердечие этой пары, в разное время стали приносить к ним раненых, брошенных и больных котов со всей округи — даже пришлось построить для них во дворе отдельный дом. Коты же, немного оклемавшись и придя в себя, сразу начинают проявлять крутой нрав, сказал он: многие из них успели одичать и даже близко не подпускают людей. Поэтому и наш хозяин, и его жена кормят этих котов очень осторожно, а своим постояльцам комнат «с кроватью и завтраком» настойчиво рекомендуют к кошачьему дому не подходить совсем. Вот только на прошлой неделе, рассказал он, его жена попробовала погладить одного из своих питомцев, и он так разодрал ей руку, что пришлось вызывать «скорую» и зашивать ей мышцы. «Но, если честно, она сама виновата», — сделал наш хозяин неожиданный для меня вывод.
На следующее утро мы с Джеймсом завтракали в гостиной, и оказалось, что помимо нас в этом доме остановился одинокий старикан. Мы с ним разговорились, и он сказал, что его жена недавно умерла и он теперь от нечего делать решил осуществить свою давнишнюю мечту — научиться кататься на горных лыжах. Я прикинула, что на вид ему лет за семьдесят, и аккуратненько так спрашиваю: «А вы когда-нибудь раньше на них пробовали кататься?» — «Ну как же! — оживился он. — Я тут недавно вспоминал, когда это было: ровно тридцать пять лет тому назад! Целый день тогда катался!» — заявил он с гордостью. Я посмотрела на него с уважением, а сама подумала: «Что-то в России мне не попадалось семидесятилетних начинающих горнолыжников…»
После завтрака идем мы с Джеймсом на гору, подходим к канатной дороге и замечаем, что там помимо приветствий на английском, немецком и французском написано русское «Добро пожаловать!», только почему-то латинскими буквами.
На второй очереди подъемника была типичная, как я поняла, для местных условий картина: полудождь, полуснег и ничегошеньки не видно. Меня тут же осеняет: это ведь мы снова в туче пытаемся кататься; что, если попробовать спуститься пониже? Внизу и правда все прекрасно: видимость отличная, теплынь — короче, красота! Людей совсем немного, и я все приглядываюсь, нет ли среди них соотечественников: недаром же там было приветствие на русском. Тут из тумана сверху раздается трехэтажный мат, а следом появляются и два персонажа, едущих врастопырку. Я тут же решаю, что лучше бы их здесь не привечали так радушно…
Вечером мы с Джеймсом пошли поужинать и случайно оказались в модном месте. Там было полно народу, и рядом с нами сидел настоящий шотландец: в килте, седой и страшно похожий бородой и прической на Карла Маркса. Я все поглядывала на него: странно все же видеть такого мужчину в юбке!
На ужин мне принесли мидий — их привозят с острова Айл-оф-Скай недалеко отсюда. Они были крошечными, но невероятно вкусными — в белом соусе с вином. А Джеймс налегал на хэггиз, местное национальное блюдо. Я его тоже попробовала, оно оказалось замечательным, сделанным из чего-то перемолотого, напоминающего мясо. На мой невинный вопрос, что это такое, официант задумчиво оценил, что я иностранка, и с совершенно серьезным видом стал рассказывать, что хэггиз — это такой небольшой зверек, которого можно найти только в здешних горах. Из-за того что он все время бегает по крутым склонам, ноги с одной стороны туловища у него короче, чем с другой, — так ему передвигаться удобнее. Я попыталась все это представить и, совсем растерявшись, спрашиваю: «А что же он делает, когда ему надо бежать по горе в другую сторону?» Джеймс с официантом дружно расхохотались, и я сама удивилась своей наивной доверчивости. А они пустились в обсуждение, из чего на самом деле готовят этот хэггиз. Оказалось, что в овечий желудок набивают требуху и печенку, а в остальном рецепты в разных частях Шотландии могут варьироваться.
На следующий день на горе снова был сильный ветер, дикий холод и нулевая видимость — притом, что и гора-то эта не особо высокая; сразу стало ясно, почему я раньше ничего про этот горнолыжный курорт не слышала. Мы с Джеймсом немножко пострадали в этих условиях и уселись в баре пить виски для согрева, а потом решили двигать дальше: раз уж покататься толком не удалось, хоть окрестности посмотрим…
В Форт-Уильяме поначалу было замечательно: горы, залив, и даже цветы попадаются на лужайках у домов. Но вдруг налетели тучи, начался дождь со снегом, и мы с Джеймсом спрятались от него в частной картинной галерее. Неожиданно оказалось, что тут же можно снять комнату с видом на горы и залив. Мы обрадовались невероятно и сразу же ее сняли. Пока Джеймс бегал за вещами, я смотрела в окно. Вид был совершенно фантастический — дождь перемежался солнцем, тучи и солнце отражались в воде… А когда мы окончательно устроились и вышли из своей комнаты, то оказались прямо в одном из залов художественной галереи. Картины были неплохие: пейзажи в стиле Рериха, только вот горы — не Гималаи, а местные, шотландские.
А ужинали мы с Джеймсом в этот вечер местными гребешками и устрицами.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.