Глава 6
Глава 6
Мемориальные скамейки. Правила приветствия незнакомцев. Сорри! Старинный паровоз. Местный рынок. Не ставьте новую обувь на стол!
Я продолжаю обследовать Свонедж. В самых красивых его местах — на пригорке с роскошными видами и в парке — установлены удобные скамьи. На них выбиты надписи: памяти такого-то и такого-то, и даты рождения и смерти. А на некоторых — стихотворения с посвящением. «А что, — спрашиваю я Джеймса, — здесь, что ли, жило столько знаменитостей?» Он не совсем понимает, о чем это я: «Почему знаменитостей? Эти скамьи устанавливают родственники или друзья самых обычных людей, для этого вовсе не нужно быть знаменитостью. Вот я, например, умру, и ты, если захочешь, можешь такую скамью установить в мою честь!» Я усмехаюсь: ну, это еще кто кого переживет… А вообще, идея отличная, и эти скамейки — очень славные (и полезные) напоминания о чьей-то ушедшей жизни…
В одном месте, высоко над обрывом, наталкиваюсь на каменный стол с лавками и ухоженными клумбами вокруг, все такое опрятное и красивое. Рядом с ними — мемориальная доска, а в клумбах посреди цветов маленькие кресты — в память о моряках-англичанах, погибших в разных войнах. И вид с этого места открывается такой, что дух захватывает и на глаза невольно наворачиваются слезы…
Гуляем мы с Джеймсом по Свонеджу, и меня удивляет, что совершенно незнакомые люди с тобой здороваются. При условии, правда, что метров за пятнадцать ты посмотришь в их сторону и не отведешь взгляд. Если отведешь, а потом захочешь сказать «Привет!» — шанс потерян навсегда, они тебя больше не замечают. А тут вдруг случилось удивительное: в парке два старичка в ответ на мое приветствие поздоровались, сошли с тропки, пропуская, и галантно приподняли кепочки!
Поднимаемся мы вверх по склону холма, я иду задом наперед и любуюсь видами. Вдруг наталкиваюсь на кого-то, наступаю этому кому-то на ногу, пугаюсь и оборачиваюсь, но вместо ожидаемой брани раздается многократное: «Сорри!», то есть «Извините!». Хотя это я его толкнула, задела и наступила на ногу…
В ответ, конечно же, тоже положено запричитать «Сорри!», что я тут же и осуществила. После чего мы с пострадавшим раскланялись и разошлись, довольные друг другом.
Потом я не раз сталкивалась с тем, что, если вы случайно нарушили чье-то личное пространство (например, прошли от кого-то слишком близко), человек, которого вы потревожили, обязательно скажет «Сорри!», будто это не ваша, а его вина.
Подходим мы с Джеймсом к местной железнодорожной станции, а перед нами — метров за двадцать — другая пара уже входит в станционную дверь. И вот они, вместо того чтобы идти дальше по своим делам, ее придерживают и с вежливыми улыбками дожидаются, пока мы ее у них «примем». Это здесь в порядке вещей. А если вы сами увидите кого-нибудь приближающегося издалека и при этом в спешке дверь бросите, это будет верхом невоспитанности.
На станцию мы пришли не просто так: в Свонедже есть старинный паровоз, который работает на угле, выбрасывает густой дым и таскает несколько вагонов до ближайшей деревни и обратно. Паровоз на угле в Англии — редкость, антик. Джеймс рассказал, что железную дорогу эту за нерентабельностью когда-то давно забросили, а потом несколько энтузиастов стали собирать деньги и восстанавливать ее, а затем отремонтировали и старинный паровоз. Теперь здесь есть даже стилизованная под старину станция с буфетом и магазинчиками и небольшая обзорная площадка со скамейками — сидеть и на все это любоваться. Местные этой железнодорожной веткой страшно гордятся и относятся к ней с большим трепетом: например, когда паровоз тащит свои вагоны мимо соседнего поля для гольфа, игра должна быть приостановлена — не дай бог, мяч угодит в окно вагона или в паровоз. А семьи, приезжающие сюда в отпуск, считают своим долгом обязательно на этом поезде прокатиться. Билеты на него недешевые, но этих денег все равно не хватает, и держится все исключительно на энтузиазме любителей старины.
Вот мы и прокатились на этом старинном поезде. Надо сказать — ничего особенного: ощущение, будто сидишь в обычной старой русской электричке, хоть и непривычно чистой. Но я уж не стала расстраивать Джеймса…
Рядом со станцией маленький рынок. Выяснилось, что открывают его раз в неделю и продают, как и у нас на рынках в России, все подряд: одежду, украшения, косметику, фрукты, мясо, сыры… Мне приглянулись легкие шлепанцы, и, когда я уже собралась было расплатиться за них наличными, тут встрял Джеймс и говорит: «А почему бы тебе не заплатить кредитной картой?» Я смотрю на него с подозрением — он что, шутит, что ли, — на рынке платить кредиткой? Но тут же вижу, что тетушка рядом со мной как раз рассчитывается с продавцом, и он безо всяких проблем принимает у нее кредитную карту.
Больше всего мне понравилось тут копаться в книгах: совершенно неожиданно я натолкнулась на большой, новый, в замечательном кожаном переплете оксфордский словарь английского языка — всего за 3 фунта (около 150 рублей).
Приходим домой, я раскладываю покупки и собираюсь выложить на стол свои новые шлепки. Вдруг Джеймс подскакивает ко мне: «Стой! Погоди! Не надо!» — «Что случилось? — вздрагиваю я. — Чего это ты так переполошился?» Джеймс стеснительно возит пальцем по столу и говорит: «Знаешь, нельзя на стол новую обувь ставить. Это очень-очень плохая примета…» — «А что будет, если положу?» — любопытствую я. «Ну, не знаю… Вообще это к несчастью или, по-моему, даже к чьей-то близкой смерти…» — «Ладно, если так, не буду», — примирительно говорю я, а сама думаю: «Первый раз вижу, чтобы англичанин верил в какую-то примету…»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.