2.3.1. Исторический сирота

Эволюционная теория, во многом верная сама по себе, осекается, однако, на истории европеоида, прямого потомка кроманьонца. Ибо, во-первых, происхождение кроманьонца по-прежнему тайна, а во-вторых, нет никаких оснований думать, что потомок кроманьонца, развиваясь, а следовательно эволюционируя в течение 50 тыс. лет, обогнал в этом развитии своего предка. По крайней мере физически, а по большому счету, возможно, и духовно тоже — в той, наиважнейшей, части жизни духа, которая касается понимания прекрасного и связи человека с потусторонним миром.

Откуда взялся кроманьонец? С того момента, как его родственная преемственность с неандертальцем была, наконец, аннулирована благодаря точным исследованиям генетиков, это вновь никому сегодня неизвестно, как и при Дарвине.

Помимо выводов генетиков, обращает на себя внимание и такой факт: сравнение неандертальцев разных эпох показало, что двести тысяч лет назад они были более развиты, чем их наиболее поздние представители 50 тыс. л.н. Так, ранние западноевропейские палеоантропы (находки из местности Сванскомб в Англии и из селения Штенгейм в Германии давностью в 200 тыс. л.; сюда примыкает и более поздняя находка, 100 тыс. лет, из Фонтешевада) сочетали в своем строении архаические признаки, свойственные Homo erectus, и прогрессивные черты. Свод черепа увеличенный, надбровный валик развит умеренно, у находки из Фонтешевад надбровный валик вообще отсутствует; затылочная кость не столь мощная, как у «пренеандертальцев». Лицевой скелет и череп стали менее массивными, рельеф черепа менее выраженным, размер костного неба уменьшился и возник подбородочный треугольник. Впоследствии эти «прогрессивные» черты у неандертальца исчезли. То есть, происходила не эво-, а инволюция неандертальца, его развитие наоборот. Это — не решающий, но нелишний довод, подтверждающий неразвитие неандертальца до стадии кроманьонца.

Проблема, однако не в том, что неандерталец не состоялся как претендент на роль предшественника-предка кроманьонца, его отца или деда. А в том, что кроманьонец остался в итоге вообще без родителей, круглый исторический сирота.

Есть ученые-эволюционисты, которых «неандертальский провал» в родословии кроманьонца не смущает. Они теперь заявляют, что-де у этих двух ветвей человечества был когда-то общий ствол, от коего кроманьонец отщепился лет этак полмиллиона тому назад, а значит, если уж искать предка человека современного среди гоминид, то в гораздо более отдаленных временах, чем до сих пор полагалось. В основном такие рассуждения исходят от теоретиков-генетиков, которых факт генетического несовпадения неандертальца и кроманьонца завел в концептуальный тупик, и они жаждут реабилитации. Не случайно именно уже известный нам генетик Сванте Паабо, который, собственно и совершил непоправимое, окончательно отделив кроманьонца от неандертальца, предположил, что время расхождения ветвей неандертальца и современного человека — 550–690 тыс. л.н.

Однако палеоантропология не подтверждает археологическими находками соображения генетиков. Наоборот, обращение в столь отдаленные времена дает неожиданные результаты, решительно опровергающие эволюционистов. Например, недавние находки ученых из поисковой группы доктора биологии Тима Уайта (Пенсильванский и Калифорнийский университет), позволяют предположить, что в Эфиопии почти два миллиона лет назад жили как две капли воды похожие на нас Homo idaltu («человек старейший») — возможно, именно они и есть настоящие человеческие предки. А до того считалось, что европеоидный тип установился только с неолита. Ставят ли подобные сюрпризы точку в расследовании вопроса? Конечно, нет. Мало ли, какие и где нам предстоят еще находки! Мало ли, какие доказательства скрывает от нас земля и вода! Я лично уверен, что только разработка шельфа Ледовитого океана может привести нас к истокам нашего происхождения.

Однако открытие Уайта, если его выводы подтвердятся, лишний раз убедительно аннигилирует тщательно и долго выстраивавшиеся цепочки типа: австралопитек — Homo habilis — неандерталец — кроманьонец. Допустить, что возраст современного человека исчисляется миллионами лет, разумеется, можно (тем более, что это колоссального значения свидетельство против всякой эволюции: если никаких особых изменений за два миллиона лет не было, значит они в принципе не были ни нужны, ни возможны; вот уж поистине «каким ты был, таким ты и остался»). Допустить, и даже без всяких доказательств, что наш вполне биологически совершенный предок какое-то время жил в том числе и в Африке, хотя не исключительно и не первоначально, — тоже можно.

А вот что кроманьонец произошел от гоминид, произошедших от обезьян, — для этого предположения серьезных оснований как не было никогда, так по-прежнему и нет. Проблема сиротства кроманьонца, даже если предположения Тима Уайта найдут новые подтверждения, не только не решается, но и многократно усугубляется: ведь столь похожий на нас хомо идалту будет постарше многих архантропов! А значит, быть его предками они никак не могут. Что и требовалось доказать.

Между тем, родители у кроманьонца обязательно были, да притом не простые, а очень-очень высокоразвитые. Только этим можно объяснить необъяснимое: с первым же его появлением в мире около 50 тыс. л.н. (мы пока работаем в рамках данной гипотезы) связана колоссальная революция, настоящий цивилизационный взрыв. Как отметил наш ведущий антрополог А.А. Зубов: «В этот период повсеместно в Европе происходит быстрое вытеснение каменной индустрии типа шатель-перрон и ее замена на более совершенную ориньякскую форму. Возникают искусство, религия, родоплеменной строй, резко обогащается духовная жизнь. Происходит полный переворот всей жизнедеятельности человека, в огромной степени возрастает миграционная активность»[137].

Итак, появление кроманьонца на исторической арене 50 тыс. л.н. сопровождается такими революционными обстоятельствами, что не устаешь удивляться и задавать один за другим ошеломительные вопросы, на которые ответа так никто и не получил до сих пор. Причиной тому — во-первых, внешний облик кроманьонца, во-вторых — уровень религии и культуры, включая культуру речи, а в-третьих — место и время появления и расселения. Пройдемся кратким очерком по всем трем областям чудесного, открытых нам знакомством с кроманьонцем.