КЛФ (клубы любителей фантастики)

Неформальные объединения любителей фантастической литературы и кино в СССР возникли еще в 60-е годы ХХ века. Если в США фэндом изначально группировался вокруг журналов фантастики (см.), то в СССР первоначально «центром кристаллизации» КЛФ стали вузы и библиотеки. Так, один из старейших клубов в стране, саратовский (вначале безымянный, а позднее – «Отражение»), возник при университетской библиотеке в 1965 году. В Москве годом позже появился КЛФ МГУ. И если в провинции работа клубов поначалу вынужденно ограничивалась обсуждением книг, то у столичного КЛФ возможностей было больше: в МГУ устраивали встречи с фантастами и даже проводили соцопросы по проблемам чтения. (Об одном из них рассказывалось в сборнике «Фантастика-1967» – см. Фантастика. Именно тогда выяснилось, что вымышленный фантаст Н. Яковлев с романом «Долгие сумерки Марса» набрал больше читательских голосов, чем реальные сочинения А. Казанцева и В. Немцова.)

Всплеск фэн-движения в СССР приходится на начало 80-х, когда в редакциях двух журналов, свердловского «Уральского следопыта» (см.) и московской «Техники – молодежи», заинтересовались читателями из КЛФ. Любителей фантастики сплотили книжный дефицит, недостаток информации и желание поделиться мнениями о прочитанном и увиденном. В 1982 году на страницах «Т – М» были опубликованы адреса координаторов региональных клубов, и с этого времени любители фантастики стали вступать в переписку и обмениваться материалами. Появление премии «Аэлита» (см.) превратило церемонию ее вручения в первый, пока неофициальный конвент КЛФ со всего Советского Союза.

Среди наиболее известных советских клубов назову «Притяжение» (Ростов-на-Дону), «Ветер времени» (Волгоград), «Радиант» (Свердловск), «Алькор» (Омск), «Амальтея» (Новосибирск), «Рифей» (Пермь), «Гонгури» (Абакан), «Стажеры» (Краснодар). Помимо всесоюзной «Аэлиты», на базе КЛФ возникали и региональные конвенты. Например, в 1983 году ростовский клуб «Притяжение» собрал несколько десятков гостей, а уже в «Волгаконе», организованном волгоградским «Ветром Времени» в августе 1991 года (аккурат после путча), приняли участие более двух сотен фэнов и писателей.

Между ростовским и волгоградским конвентами, однако, произошло нечто важное. В партийных инстанциях, поначалу поддержавших фэн-движение, забеспокоились: КЛФ не превращались в «пропагандистские и информационные центры, осуществляющие разнообразную деятельность по пропаганде литературы, знаний, по коммунистическому воспитанию молодежи». Вместо этого фэны читали и обсуждали Стругацких, обменивались самиздатом (см.), перепечатывали любительские переводы зарубежных фантастов. В апреле 1984 года на заседании секретариата ЦК КПСС было отмечено, что «в деятельности возникших в некоторых местах клубов любителей фантастики проявляется ряд негативных моментов. Вследствие слабого контроля в них нередко пропагандируется западная фантастика, культивирующая буржуазную мораль и идеологию».

На КЛФ начинают оказывать давление. Уже в мае в «Комсомольской правде» появляется разгромная статья «Меняю фантастику на детектив», посвященная тбилисскому клубу «Гелиос». Примерно в это же время саратовская газета «Коммунист» публикует заметку «По обочине», где редактору железнодорожной многотиражки и мне, ее автору, устроена выволочка за публикации на тематической странице «КЛФ». Самой грозной выглядела статья «Гадкий утенок» в «Южной правде»: членам николаевского КЛФ «Арго» предъявляли обвинения одновременно и в спекуляции, и в антисоветчине («отдельные “аргонавты” смотрят на мир сквозь очки ископаемого белогвардейца»). Заодно досталось и Стругацким, и почему-то Рэю Брэдбери («перепуганный буржуа, которого переехала боевая техника военно-промышленного комплекса», «буржуй верно служит своему классу»). Председатель «Арго» Андрей Чертков, исключенный из комсомола, покинул Николаев. В ноябре был фактически разогнан ростовский клуб «Притяжение»…

Пройдет всего три года – и в перестройку ограничения деятельности КЛФ будут сняты, обвинения забыты. «Притяжение» будет восстановлено, выпуск «фантастических» страничек в СМИ возобновлен, и так далее. В январе 1988 года саратовский обком ВЛКСМ в первый и последний раз оплатит мне билет в Киев, на съезд любителей фантастики. Там будет демократически избран Всесоюзный совет КЛФ, куда войдут и Аркадий Стругацкий, и Виталий Бугров, и вчерашние «вредители» из числа фэнов.

Конец 80-х – лучшее время для КЛФ, а в первые годы 90-х начинается их закат. Все, о чем мечталось, сбылось. Вместе с отменой цензуры исчезает книжный дефицит. Можно достать любое издание; запретное стало доступным, фант-пресса – массовой, частная инициатива – ненаказуемой. «Старая гвардия» КЛФ уходит в профи, в книготорговцы или в никуда, а для молодых «ролевые игры» по мотивам фантастики оказываются уже интереснее чтения самой фантастики…