Людены

Описанная Аркадием и Борисом Стругацкими в повести «Волны гасят ветер» (1986) раса разумных существ – результат эволюции отдельных представителей вида Homo sapiens. Другое название – метагомы. О факте существования среди людей новой расы, уже не похожей на людей в привычном понимании, читатель узнает из «Меморандума» историка Айзека Бромберга. По сюжету, лишь у отдельных жителей Земли – примерно одного из сотни тысяч – можно при исследовании мозга обнаружить «зубец-Т на ментограмме». Их мозг обладает «третьей импульсной системой», то есть люди имеют шанс превратиться в люденов.

Название термина «людены» восходит к термину Homo ludens, то есть человек играющий, хотя «игры» люденов (как, впрочем, и их жизненные цели) недоступны человеческому пониманию. Ментальные и физические их возможности несравнимы с людскими. По сути, человек превращается в бога или полубога, и с этих олимпийских высот обычные земляне с их проблемами неинтересны люденам – как неинтересны жуку, попавшему в муравейник, заботы муравьев. Жестоко? Но можно ли прилагать «человеческие» критерии к тем, кто уже не является людьми? Оригинальная научно-фантастическая идея необходима авторам для построения важной для них философской и этической концепции: о том, каковы пределы «человеческого» в людях и что будет с нашей цивилизацией, если выйти за эти границы.

Впервые подобная проблема упомянута в повести «Далекая Радуга» (1964), где ненадолго появляется получеловек-полумашина бессмертный Камилл (см. Агасфер), ставший таковым после эксперимента над собой. Бессмертие и всеведение, однако, оказались неотделимы от отсутствия желаний применять уникальные возможности. «Это невыносимо тоскливо – мочь и не хотеть», – признается Камилл. «Мочь и не хотеть – это от машины. А тоскливо – это от человека», – комментирует признание проницательный Горбовский. Тем самым он признает, что нечто человеческое в Камилле все-таки остается. Примечательно, что образ Камилла – эпизодический, и возникает он на сюжетной периферии «Далекой Радуги». Персонаж лишь намечен: создать полноценный художественный образ такого существа проблематично.

«Как я могу написать роман о человеке, у которого никаких потребностей, кроме духовных?.. – рассуждает по сходному поводу писатель Виктор Банев в повести Стругацких “Гадкие лебеди” (см.), написанной через три года после выхода “Далекой Радуги”. – Вообще эмоциональная сфера супера с точки зрения обычного человека представлялась бы как патология». В той же повести Баневу ненадолго кажется, будто он и сам превратился в подобное существо, и в первое мгновение такая перспектива его вдохновляет («Это должно быть как смерть – секунду назад ты был человеком, мелькнул квант времени – и ты уже бог…»), а потом возможность потерять все «земное» в жизни ужасает героя донельзя. И он счастлив, когда осознает свою «нормальность»: она, как выясняется, для героя куда важнее «каких-то огромных упущенных возможностей».

По ходу сюжета повести «Волны гасят ветер» Стругацкие акцентируют внимание на важном обстоятельстве: для обладателей «третьей импульсной», подвергшихся инициации и благополучно ее прошедших, процесс уже необратим – как необратимо превращение гусеницы в бабочку. В повести это порождает серьезный внутренний конфликт (на примере одного из персонажей, Тойво Глумова). Потенциальные «сверхлюди», по сути, оказываются перед выбором. Либо они делают следующий шаг – и тогда все земное (привычки, слабости, привязанности, удовольствия и пр.) для них перестает существовать, а люди (включая самых близких) для них будут потеряны навсегда. Либо они искусственно сдерживают эволюцию – и лишают себя шанса на совершенно иной «формат» существования и почти божественные возможности. Первый вариант «прогрессивнее» с позиции эволюции вида, второй – «человечнее». И если в «Улитке на склоне» (1966–1968), например, для Стругацких человечность перевешивает всякую из форм прогресса, то в повести о людях и люденах уже нет такой определенности: любой из выбранных вариантов – это потеря…

Примечательно, что с 1990 года термин «людены» приобрел еще одно значение: так стала называться группа энтузиастов, текстологов и литературоведов, которые поставили амбициозную задачу – не потерять ничего из того, что создано самими братьями Стругацкими. В группу входят исследователи из России, а также ближнего и дальнего зарубежья (Юрий Флейшман, Вадим Казаков, Светлана Бондаренко, Владимир Борисов, Виктор Курильский и другие – в лучшие годы группа насчитывала до 50 человек).

Благодаря работе «люденов» к печати подготовлено много изданий, включая двенадцатитомное собрание сочинений писателей (Донецк – Санкт-Петербург, 2000–2003), шесть томов серии «Неизвестные Стругацкие» (2005–2008), где аккумулированы архивные публикации, четыре тома «Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники»). С октября 2017 года начат выпуск самого полного, 33-томного, собрания сочинений Стругацких – с черновиками, письмами, вариантами, дневниками, фотографиями, погруженными в плотный историко-литературный контекст. Это уникальный проект, который в истории мировой фантастики аналогов не имеет. Если обозреть всю многолетнюю деятельность «люденов», то невольно думаешь: а вдруг «третья импульсная система» все-таки существует?