Я

Я, Роман Арбитман, он же Лев Гурский, он же Рустам Святославович Кац и еще много кто (к теме псевдонимов вернусь чуть позже). Я не только автор Словаря, но отчасти и персонаж, имеющий отношение, прямое или косвенное, к содержанию некоторых статей. О чем-то я упоминал в основном тексте, о чем-то нет. Начну по порядку, буду идти от статьи к статье, иногда отступая от алфавитного принципа, чтобы расположить свои заметки покомпактней.

Ну, двинулись…

«Алиса Селезнева» и «Великий Гусляр». Оба булычевских цикла мне как читателю нравятся, но и критиковал я их в «Независимой газете», когда мне показалось, что циклы выдыхаются. Кир Булычев на мою статью обиделся: «Недавно у меня возник антагонист – критик Арбитман из Саратова, который в одной газете рассказал человечеству, что я исписался и никуда не годен…» В той же «НГ» (январь 1993 года) вышла публикация «Грустно за тебя, Роман» – подборка из двух писем, в которых добрые люди защищали Кира Булычева от злого меня. У подборки имелся подзаголовок: «Читатели “НГ” требуют прекратить развенчание кумиров на страницах газеты». На самом деле я не был антагонистом хорошего фантаста и никого не развенчивал: просто мне хотелось, чтобы его поздние произведения были так же хороши, как и те, которые я читал в детстве и в юности.

«Альтернативная история». К жанру «что-было-бы-если…» я как автор обращался дважды: в «Истории советской фантастики» (1993) доктора Каца – произведении в жанре «альтернативного литературоведения», замаскированном под монографию филолога, и в псевдобиографии «второго президента» Романа Ильича Арбитмана (2009), написанной как пародия на «ЖЗЛ» (книга о том, какой могла бы быть наша действительность в 2000–2008 годы). Из книги Каца выпорхнула фейковая цитата «из товарища Сталина», и я уже устал объяснять, что Сталин не призывал Трумэна делить Луну. А вскоре после выхода в волгоградской «ПринТерре» книги о Романе Ильиче ее издателю Андрею Тужилкину пришлось защищаться от «Молодой гвардии» в арбитражном суде. За нас болели многие читатели, журналисты и писатели, в том числе Борис Стругацкий. В конце концов от миллионного «молодогвардейского» иска и требования уничтожить тираж удалось отбиться. Саму книгу потом благополучно переиздали – уже в Москве и под другой обложкой.

«Антиутопия». В этом жанре у меня опубликована одна книга – «Убить президента» Льва Гурского, роман о довольно безрадостном политическом будущем России. Послесловие («Пятая колонна находит пятый угол») написала Валерия Новодворская, которая назвала произведение «типичной антиутопией» и, на мой взгляд, очень польстила автору, сравнив книгу Гурского с «1984» Джорджа Оруэлла и «Островом Крым» Василия Аксенова. В 1995 году роман вышел трижды, и я полагал, что скоро он потеряет актуальность и его перестанут тиражировать. Однако с тех пор появились еще три отдельных издания.

«Аэлита». С сюжетом романа Алексея Толстого моя биография никак не пересекается, а вот в одноименном конвенте я участвовал. В интернете иногда всплывают фото с первых «Аэлит», и на нескольких снимках можно видеть юного очкарика, сидящего в президиуме где-то между фантастом Василием Головачевым и председателем ростовского КЛФ Михаилом Якубовским. Этот очкарик – я. Я ездил в Свердловск, был гостем «Уральского следопыта», познакомился с Виталием Бугровым и Игорем Халымбаджой, опубликовал в журнале две статьи. Вторую («Тогда, в 60-е…») позже перевели на английский и перепечатали в сборнике «Science Fiction Studies», издаваемом Университетом DePauw (Гринкасл, штат Индиана, США). Хотя ничего особо выдающегося в этом тексте не было.

«Библиография фантастики». Сам я редко составлял библиографии (не хватало усидчивости), но всегда старался помочь: Игорю Халымбадже, Алексею Керзину, Юрию Флейшману и другим. Один раз я подготовил для журнала «Библиография» перечень публикаций Льва Гурского и после выхода номера был огорчен фантастическим количеством опечаток.

«БПНФ», «БСФ», «ЗФ», «Мир приключений», «НФ», «Фантастика». Книги этих и других дефицитных в СССР серий я старался, по возможности, коллекционировать, но полностью мне удалось собрать только все тома «молодогвардейских» сборников «Фантастика» и все выпуски альманаха «НФ». В одном из «НФ» (№ 30, 1985) у меня, кстати, состоялась первая большая публикация – статья «Сквозь призму грядущего» о теме детства в советской и переводной фантастике. Мне было тогда 23 года, я работал в сельской школе. До появления доктора Каца оставалось еще восемь лет, до возникновения Льва Гурского – девять…

«Жихарь». Первую часть первой книги о Жихаре я прочел еще в рукописи (дело было на одном из конвентов в начале 90-х) и мечтал издать полный текст в Саратове. Горжусь, что был одним из тех, кто убедил Михаила Успенского не ставить точку и продолжить работу над романом. Я не расстраиваюсь из-за того, что первое издание романа вышло не у нас, а в столице. Благодаря фантастическому буму 90-х красноярский писатель стал востребован в Москве и в Петербурге, где его книги потом многократно издавались и переиздавались.

«Журналы фантастики». Публикации в фант-периодике – важная часть моей биографии. В некоторых журналах (например, «Фантакрим-MEGA», «Если», «Полдень, XXI век») я печатался изредка, в других был постоянным автором: вел авторскую рубрику «Арбитмания» в «Звездной дороге» (некоторые колонки я потом включил в свой сборник «Поединок крысы с мечтой»), вел в петербургской «FAN-тастике» рубрику «Злобный критик» (статьи позже вошли в мой одноименный сборник), выступал в роли киногида в «Реальности фантастики» и «Мире фантастики» (многое из написанного о любимых фильмах я использовал в Словаре).

«Иллюстрации к фантастике в СССР». Мне повезло: в конце 80-х я вел в областной газете «Заря молодежи» полосу «Теория невероятности» и придумал себе задание: знакомиться с московскими художниками, которые иллюстрируют фантастику, и брать у них интервью. На «Союзмультфильме» я общался с Николаем Кошкиным, автором стильных иллюстраций к повести братьев Стругацких «За миллиард лет до конца света». Несколько раз был в гостях у Евгения Мигунова – иллюстратора Стругацких, Кира Булычева, Евгения Велтистова и других фантастов; мне удалось напечатать в газете не только интервью с Мигуновым, но и фрагмент его книги о мультипликации (в полном виде она, по-моему, до сих пор не опубликована). А еще я сидел за столом на кухне у Михаила Ромадина – художника фильма «Солярис», иллюстратора книг Рэя Брэдбери, Ивана Ефремова, Станислава Лема, – и рассматривал фотографии пятнадцатилетней давности. Вот та же кухня, те же стулья, тот же стол, те же картины над столом, и за этим же столом сидят две легенды: Андрей Тарковский и Геннадий Шпаликов…

«КЛФ». Саратовский клуб любителей фантастики «Отражение» при университетской библиотеке был старейшим в СССР. Много лет его возглавляла Лидия Гусева – завотделом периодики. Я пришел в Клуб студентом, в начале 80-х, и довольно скоро придумал себе дело, которым никто раньше не занимался, – контакты с другими КЛФ страны. В результате я познакомился с десятками фэнов, многие из которых были и старше меня, и начитанней, и лучше разбирались в фантастике. Пришлось наверстывать. Благодаря самиздату и книгообмену я заполучил редкую фантастику, много читал, стал писать, а в 1984 году, когда начались гонения на КЛФ, на заседании моего же клуба меня назвали диссидентом. Правда, заочно: я в то время уже окончил филфак и уехал на военные сборы, а потом – преподавать в сельскую школу, где организовал для старшеклассников мини-КЛФ. Я привозил из города фантастику, и мы ее читали. Пользуясь служебным положением, я даже втихаря выбросил из программы какую-то скучную советскую тему и провел сочинение по «Жуку в муравейнике» Стругацких, а потом написал об этом статью в «Уральский следопыт» – первую из двух. Вторая, упомянутая выше, была опубликована уже в разгар перестройки.

«Людены». Хотя никакая «третья импульсная» в моем мозгу так и не включилась, в исследовательской группе «Людены» я считаю себя членом-корреспондентом: ответственные люди занимаются текстологией и готовят к печати тома самого полного собрания сочинений Стругацких, а мне было доверено писать предисловие. Их два в первом томе, вышедшем осенью 2017 года: автор одного – Борис Натанович, другого – я. О таком я и помыслить не мог в начале 80-х, когда готовил на филфаке свою первую курсовую о Стругацких.

«Молодогвардейская фантастика». Очень люблю ту, что выходила при Сергее Жемайтисе и Белле Клюевой, и терпеть не могу ту, которую «Молодая гвардия» тиражировала при помощи новых назначенцев – Юрия Медведева и Владимира Щербакова. В 80-е годы я так обчитался этой макулатуры, что написал о ней десятки статей. В выражениях особенно не стеснялся, но и отвечали мне тоже от души, с размаху. «Все, что вышло из-под пера русских фантастов, повсеместно очерняется всеми мыслимыми способами!» – писал, например, обо мне критик Александр Осипов, особо приближенный к «МГ». Самым мягким было сравнение меня со средневековым инквизитором. Подробно об этом – дальше, когда речь зайдет о псевдонимах.

«Наука и мысль». В 1982 году, когда мы познакомились с Борисом Штерном, он был заочным членом ленинградского семинара фантастов, возглавляемого Б. Н. Стругацким. Много лет спустя, когда Штерн уже ушел из жизни, были опубликованы его письма к Борису Стругацкому, и я нашел там строки о себе (цитирую с сокращениями): «Роман Арбитман, 20 лет, живет в той самой глуши – Саратове. Студент, филолог, русский язык и литература. Прочитал в “Химии” и в “Природе” мои рассказы и послал в редакцию письмо мне. Итого: первый откликнувшийся читатель. Мой. (…) Написал на третьем курсе работу: “Тема прогресса в творчестве Стругацких”. Собирается писать дипломную работу о Вас. В письме сравнил мою манеру с Вами. Приехали! Ну, я ему объяснил, что до Стругацких мне как до неба, но в принципе он на правильном пути: что Вы мой самый непосредственный шеф. Он хочет показать Вам свою работу. (…) Он сумасшедший, читает всю НФ. (…) Двадцать лет, а всё знает. Может, и правда выйдет из Саратова хороший критик НФ». За год до Чернобыля мы бродили с Борисом Гедальевичем по летнему Киеву. Штерн зачитывал мне первые главы «Записок динозавра», которые он тогда начал писать, а я давал ему ценные литературно-критические советы. Большинством из них он, к счастью, не воспользовался… Кстати, Боря в письме к мэтру преувеличил: я читал не всю НФ, а лишь ту, до которой мог дотянуться в Саратове. Но фантастику «Химии и жизни» (по-штерновски «Наука и мысль») я, конечно, знал и даже перепечатал в газетной рубрике «КЛФ» рассказ Кейта Лаумера из давнего номера журнала. В памятном 1984 году мне за перепечатку американца особенно вломили…

«Попаданцы». Сейчас вал «попаданческой» фантастики, кажется, чуть поутих, но несколько лет назад книг на эту тему ежегодно выходило так много, что я не удержался: написал пародию. Точнее говоря, переписал на новый лад известную сцену первой встречи двух «молочных братьев» – Бендера и Балаганова. Действие я перенес в кабинет Ленина в Кремле, а гостей Ильича превратил в гостей из будущего, готовых помочь председателю Совнаркома обустроить Советскую Россию наилучшим образом. Рассказ «Попались» вышел в журнале Бориса Стругацкого «Полдень, XXI век», а позже я включил его в свой одноименный сборник фантастических рассказов, предисловие к которому согласился написать Борис Натанович. Оно было очень лестным для меня. «Рад ли я теперь тому, что умелого детективщика Гурского аккуратно и бережно потеснил незаурядный Гурский-фантаст?» – спрашивал автор предисловия и сам отвечал: «Бывают времена, когда окружающая нас суконная реальность оказывается доступна адекватному отображению только средствами фантастики…»

«Посмотри в глаза чудовищ». В этом романе Андрея Лазарчука и Михаила Успенского, произведении довольно хулиганском, среди множества мелькнувших персонажей есть даже я. Вот цитата: «Что этот памятник всем так дался, – сказал таксист. – С саратовского рейса туда каких-то психов отвез, так один врал, что он писатель Лев Гурский… Как будто я не знаю, что Лев Гурский в Америке живет!» Я, конечно, в долгу не остался: в романе «Спасти президента» есть эпизод, где в Москве открывают мемориальную доску классика украинской литературы Остапа Лазарчука, и тот на барельефе – вылитый Джон Леннон!..

«Премии фантастические». С иностранными премиями знаком только заочно, а вот все отечественные рождались у меня на глазах. Я был свидетелем нескольких церемоний вручения «Аэлиты». Премии «Интерпресскон», «Бронзовую улитку» и «Странника» получал я и сам. Состоял в жюри «АБС-премии» и «Новых горизонтов». До сих пор участвую в жюри «Фанткритика». Считаю, что чем больше премий, тем лучше. А если они будут еще и денежными, это хоть немного облегчит жизнь фантастам – и молодым, и немолодым.

«Псевдонимы фантастов в СССР и России». В моей биографии, еще до появления на свет мифических Рустама С. Каца и Льва Гурского, была поучительная история с одним моим псевдонимом, придуманным не мной и вопреки моему желанию. В 1987 году, уже в перестройку, я послал в журнал «В мире книг» заметку о качестве фантастики, издаваемой «Молодой гвардией». В журнале согласились напечатать мой текст. Более того: по замыслу редакции, следом за моей заметкой должна была идти статья братьев Стругацких – на ту же тему. Однако, получив журнал, я с удивлением обнаружил вместо подписи под моим текстом лишь инициалы – Р. А. Вероятно, в последний момент кто-то из редакторов задумался: не слишком ли много евреев? Двое Стругацких, да еще Арбитман… И в результате меня сократили до двух букв. Это был некрасивый жест, да к тому же и неумный. Потому что в эти две буквы мертвой хваткой вцепился тогдашний завотделом фантастики «МГ» Владимир Щербаков, напечатавший в нескольких изданиях (в «Лит. России», «Технике – молодежи», еще где-то) свои контрзаметки. Щербаков нигде не спорил по существу, а демагогически восклицал: «Почему автор письма пожелал скрыть свое имя, поставив вместо подписи инициалы?» Позже в «МГ» вышла книга «В мире фантастики» (1989). Целый раздел состоял из статей и писем, многие из которых обличали «неправильных» критиков – Всеволода Ревича, Владимира Гопмана и Р. А. – зловредного анонима. С удовольствием выписываю цитату из возмущенного «письма читательницы»: «…журнал “В мире книг” вывел особый вид мистификатора; этот искусственный экземпляр под кличкой “преподаватель Р. А.” нужен был редакции журнала, чтобы вызвать поток “откликов” – инкубаторных писем, которые якобы написали “сами читатели”. Анонимщики выдают себя за мучеников и пророков, но никто из них не идет на распятие, толкая туда других». Вот уже три десятилетия мне не дает покоя вопрос: какого именно пророка я толкал на распятие? Неужто Владимира Щербакова?

«Сериалы фантастические». Эта статья в Словаре получилась большой, но она гораздо меньше по объему, чем мне бы хотелось. С самого начала нового века я подсел на сериалы, просмотрел уже несколько сотен и даже написал краткий путеводитель по англоязычному телекино. Фантастика на ТВ – интереснейшая тема: растут бюджеты драматических шоу, улучшаются спецэффекты – и это позволяет продюсерам все чаще браться за фантастические сюжеты… В конце прошлого столетия по мотивам моего романа «Перемена мест» был снят многосерийный фильм «Д. Д. Д. Досье детектива Дубровского» – детектив с элементами фантастики. Поскольку тайна происхождения «русско-американского писателя Льва Гурского» в ту пору не была еще раскрыта, я был представлен в титрах дважды: и как автор книги Гурский, и как литконсультант Арбитман. Для компании следовало бы еще пригласить доктора Каца, но я не знал, в каком качестве можно задействовать этого мощного старика.

«Стругацкие и цензура». В предисловии к книге доктора Каца была упомянута мифическая глава «Стругацкие против цензуры»: якобы она присутствовала в самом-самом первом, засекреченном для широкой публики издании «Истории советской фантастики», а потом главу, мол, пришлось сократить в связи с дефицитом места. На самом деле я даже и не планировал включать в книгу Каца ничего подобного – «альтернативный» жанр требовал текстов о придуманных авторах. Но теперь жанр иной, а материала по теме в избытке, увы…

Вот и все. При желании я мог бы найти еще несколько пересечений тем словарных статей с сюжетами из моей собственной биографии, но, думаю, хватит с лихвой и того, что здесь уже написано. При всей субъективности Словаря его автору не следует часто мелькать в тексте и замыкать слишком много сюжетов на своей персоне. Впрочем, это, по большому счету, и невозможно. Фантастика – как гора Фудзияма, чья вершина скрывается в облаках. Даже самая терпеливая улитка, которая будет годами двигаться по склону Фудзи, в итоге окажется недалеко от ее подножья. Но куда еще деваться улитке? Все равно надо стремиться к недостижимому и упрямо ползти – вперед и вверх, до самых высот.