Ульдемир

Цикл романов о «сборном» космическом экипаже, возглавляемом капитаном Ульдемиром, опубликован фантастом Владимиром Михайловым в 1976–2006 годы и состоит из пяти произведений с несколькими сквозными персонажами. Первая книга цикла, «Сторож брату моему» (1976), вышла в Риге и, несмотря на периферийность издания и небольшой для СССР тираж (всего 30 тысяч экземпляров), стала заметным событием для всей русскоязычной НФ.

Сюжетный посыл романа, не новый для фантастики западной, для нас выглядел экзотично. Согласно сюжету, мир Земли далекого будущего (технически развитый, но лишенный пассионарности) срочно нуждается в героях: только их, готовых в нужный момент проявить жесткость и твердость, можно послать в космическую экспедицию к далекой звезде. По расчетам земных астрономов, звезда может превратиться в Сверхновую и спалить все живое, а поток смертельного излучения доберется и до нашей планеты – с самыми печальными последствиями. Но у землян будущего есть техническая возможность погасить звезду без потерь. Проблема одна: у звезды есть планета, на ней существует цивилизация, и она погибнет, если их солнце погаснет. С другой стороны, если их солнце взорвется, они тоже погибнут – так что с аборигенами земным посланцам разрешено не церемониться.

Для выполнения задания и набирают команду из жителей предшествующих эпох: Ульдемир (он же Владимир) жил в советской Латвии, Уве-Йорган был асом «люфтваффе», Никодим – средневековым иеромонахом, Георгий – воином из Спарты, Гибкая Рука – американским индейцем, а Питек – первобытным человеком. Технология будущего позволяет «выдернуть» каждого из своего времени за секунду до их насильственной смерти. Затем им дают время для адаптации, обучают и просят поработать на благо цивилизации. От героев требуются решительные действия и минимум рефлексии. Потому-то, кстати говоря, в финале романа им чудом удается не наломать дров и не совершить непоправимого…

Во втором романе, «Тогда придите, и рассудим» (1983), уже знакомый нам космический экипаж вновь востребован и отправлен с новой миссией – предотвратить глобальную войну цивилизаций, зашедших в своем конфликте в трагический тупик. В то время, когда книга была написана, возможность третьей мировой войны на Земле была вовсе не абстракцией. Многие не исключали, что в условиях противостояния систем и нагнетаемой истерии достаточно одного компьютерного сбоя в системе глобального оповещения – и беды не избежать. Героям фантастического романа оказывается важнее повлиять не на политиков-людей, но на суперкомпьютеры враждующих планет. Как ни парадоксально, люди – существа куда более упертые, чем машины. Но если землянам удастся примирить два искусственных разума, от которых зависит запуск ракет, столкновения двух цивилизаций удастся избежать. В этом же романе Михайлов впервые формулирует концепцию борьбы Холода и Тепла во Вселенной. По сути, это извечный конфликт Зла и Добра, Смерти и Жизни, которые находятся в состоянии некоего равновесия. Если возьмет верх Холод, погибнет вся обитаемая Вселенная. Фермер, адепт Тепла, – эдакое полубожественное начало. Он, собственно говоря, и посылает команду Ульдемира, чтобы не дать свершиться непоправимому.

Следующие два романа цикла связаны общим местом действия. Конфликт, описанный во «Властелине» (1993), выглядит очень злободневным. В центре повествования – необычная война, которую затевает новый Властелин планеты Ассарт. По сути, перед нами символ всех войн, ибо борьба идет за… историю. Убедив себя, что реальная история его планеты – если отбросить пропагандистский хлам – не таит в себе ничего героического, величественного и просто интересного, Властелин решает отвоевать у соседей лучшие эпизоды их прошлого. Битвы, географические открытия, гениальные озарения ученых и писателей – все должно быть конфисковано, погружено на космические корабли и доставлено на Ассарт. Потом из отвоеванного здешние историки склеют блистательное и несравненное прошлое, которое не стыдно будет помещать в учебники и на котором легко воспитать потомство. Властелин словно не замечает, как желание подновить государственные механизмы, дать обществу некое подобие великой цели постепенно трансформируется в милитаристскую истерию…

Всего этого писатель уже отчасти касался в романе «Тогда придите, и рассудим» – имею в виду тему не видимых обычному глазу механизмов реальной власти. Абсолютный монарх на Ассарте, получивший власть по праву наследования, не свободен в своих поступках. Миром правит не Властелин, а ритуал – создававшаяся веками система правил, некогда разумных и даже красивых, но теперь опасных или смешных (вроде обряда Пришивания Последней Солдатской Пуговицы). В этих условиях правитель предстает марионеткой, чьи кукловоды давно истлели, а нити остались целы (и их – благодаря незыблемости ритуала – легко может подхватить любой азартный игрок со стороны). Властелин превращается в передаточное звено: советники нашептывают, исполнители исполняют. Народ и повелитель уверены, что все нормально. «Но в действительности все не так, как на самом деле». Оборотная сторона идиллии – смертельный поединок двух новых кукловодов Властелина. Победа одного (в чьей «команде» Ульдемир и его соратники) гарантирует миру спокойствие и стабильность. Победа другого чревата хаосом, всеобщим распадом и едва ли не крахом Мироздания: космогония этой вселенной имеет, увы, ахиллесову пяту – о чем читатель узнает лишь в финале книги.

Вообще, фабула романа сделает немало неожиданных поворотов, прежде чем повествование все-таки придет к счастливому концу. Война завершится, тайна планеты будет раскрыта, силы Добра и Света одержат верх при помощи все того же Ульдемира с его экипажем. Более того: в пыльных архивах на Ассарте будет обнаружена вполне героическая древняя история со всеми необходимыми доказательствами ее подлинности. Однако главная проблема хеппи-эндом не «закрывается». Битва закончилась, но ритуала никто не отменял. Нити марионеток отброшены, но не оборваны. Стараниями положительных героев – людей и сверхлюдей – власть Тьмы рассеялась. Вторая напасть, тьма Власти, осталась в неприкосновенности, во всем своем архаичном, замшелом величии. И чтобы привести мир к гармонии, нужно немало потрудиться: этому и посвящен весь следующий роман цикла, «Наследники Ассарта» (1998).

Заключительная книга пенталогии, «Может быть, найдется там десять?» (2006), – это история пятой миссии уже слаженного миротворческого коллектива. Название романа, как и в первых двух случаях, отсылает читателя к Библии. Когда Бог задумал истребить Содом и Гоморру, Авраам стал умолять Господа пощадить эти города, если там найдется некоторое число праведников. Сперва речь шла о пятидесяти, под конец Авраам все уменьшал ставки, пока не дошел до десяти. «Да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять праведников?» Бог сказал: «Не истреблю и ради десяти». Но и десятка праведных не нашлось, и города были разрушены. Теперь такая участь может ожидать население планеты Альмезот. В душах жителей Альмезота торжествует Холод; людей, не озабоченных одной грубой наживой и способных вести духовную жизнь, осталась горсточка – и те вот-вот будут уничтожены. В этом случае планета обречена. Экипаж Ульдемира в полном составе (ранее погибший Никодим, подыскав необходимое тело, также участвует в миссии) послан на выручку. Прибыв на место, герои убеждаются в гнусности местной жизни: все матчи – договорные, все экзамены в вузах – купленные, все судья – подмазаны, все банкиры – продажны. Кажется, просвета никакого нет. Но Фермер, уже знакомый нам организатор спасательной экспедиции, заранее предупредил посланцев о том, что десяток праведников на планете точно есть. Стоит их собрать вместе – и мрак рассеется, а мир уцелеет. Однако у местного властителя, Омниарха, повязанного с Холодом, иные планы…

Пятый роман цикла несколько уступает предыдущим. В первых книгах было достаточно и рассуждений с описаниями, и действий; в заключительном заметен явный крен в сторону рассуждений, а драйва минимум. Хорошо, что Михайлов – моралист, однако здесь он морализирует сверх меры, отчего текст переполнен риторикой. Но даже критики романа должны признать, что в этой книге найдется десяток отличных страниц (а по мне так гораздо больше). И это – уже основание для того, чтобы не зачеркивать роман целиком.