«Перед зеркалом»

«Перед зеркалом»

Кажется, уже в «Самообмане Раскольникова» я подошел к этой мысли о зеркале, а теперь вдруг пробило, пронзило: весь Достоевский (и сам, и герои главные) – стоит «перед зеркалом».

Раскольников смотрится в других людей как в зеркала: в Лужина, в Свидригайлова, но и в мать, в Дуню, Соню, Разумихина, даже в Порфирия (а сам Порфирий смотрится в зеркало Раскольникова). И все – узнают друг друга. И все – боятся себя.

Такого обнажения «перед зеркалом», как разговор Ивана с чертом, не бывало, и будет ли? Томас Манн со своим Ливеркюном лишь «перевел» Достоевского на немецкий: но этот перевод-плагиат одновременно и восхищает, и раздражает.

Да, кстати, для будущего, театрального Достоевского (тут без Давида Боровского не обойтись), – дать образ зеркала на сцене.

Самосознание и самообман… Но ведь это и есть, в сущности, проблема зеркала… Да весь мир, в сущности, и есть гигантская вселенская «комната смеха» (вспомните открытие собственного идиотизма), но еще, конечно, и «комната плача», плача по себе.

…Но таких зеркал, как у Достоевского, – не бывало.

Библия – главное зеркало человека, народов, человечества.

Искусство – зеркало главного зеркала (я говорю о европейском искусстве, но, кажется, и в любом другом искусстве – так же, но по-своему).

Открытие и изобретение… Не равны, не тождественны. Почему? Христианство – открытие духовного зеркала, искусство – изобретение способов постижения этого открытия…

Чувствую, предчувствую, догадываюсь об «ереси» этого утверждения, но и о каком-то зерне его истины.

Наверное, как всегда, «все – сложнее»: в самом искусстве (если рассматривать его автономно) есть свои открытия, но и свои изобретения…

Дать дефиниции, определения открытия и изобретения. Вообще, может быть, лучше сказать так: всякая религия есть открытие духовного зеркала. В чем специфика тогда христианства? Во-первых, в открытии зеркала личностного. Во-вторых, в открытии зеркала общечеловеческого, в-третьих, в каком-то непонятно и понятно органическом сочетании того и другого перед большим зеркалом Бога.

Религия родилась как искусство. Но и искусство родилось как религия.

Были они вначале – абсолютно нерасчлененными. Потом?.. – особо. Думать. Религия – искусство. Искусство – религия. Есть «общий знаменатель» – Апокалипсис, откровение. Почему Церковь боялась искусства? (И даже и до сих пор.) Почему Церковь любила искусство?.. «Большое зеркало». Но были и зеркалята кривые.

Как бы соединить мою наклевывающуюся теорию зеркал с «теорией полифонии» М. Бахтина? Чувствую, что есть точка соединения: зеркала-то – говорящие, кричащие, даже когда молчат.

«Полифония» – «полизеркалье». Зеркала то говорят, то кричат, то молчат – тоже знак! Молчание бывает сильнее всякого крика.

А венецианские зеркала (на рамках которых помещались аллегорические изображения планет)?! Зеркала, отражающие человека «на фоне», точнее, в координатах всей его всемирной судьбы, «на фоне» всего мира, бесконечности, и пространства, и времени…

Раскольников смотрится в Лужина и Свидригайлова как в зеркала, узнает себя и хочет, готов их разбить, чтобы не видеть, не узнать, узнав (то есть обманув себя). То же самое: зеркала Ивана – черта, даже Алеша – Дмитрию: «Ты на верхней ступеньке, я – на нижней, но на той же самой лестнице, – придется все пройти…»

«Юности чистое зерцало»…

Гамлет – матери: «Обрати зрачки свои внутрь себя». Да, открытие (открытие!) зеркала в природе, в озере, в роднике, в колодце уж во всяком случае не менее значительно, чем открытие огня, – тоже ведь дар природы. Замечено наконец человеком. А потом – изобретение техническое, технологическое и зеркала, и огня. И наконец, откровение, Апокалипсис, открытие зеркала духовного.