«Убить тебя надо»
«Убить тебя надо»
Она всегда протягивала ему свою руку робко… Он всегда как бы с отвращением брал ее руку…
Судьи были бы весьма удивлены, узнай они следующее: «Вот в чем одном признавал он свое преступление: только в том, что не вынес его и сделал явку с повинною». Достоверно известно, однако, что судьи роман не читали. Но почему же те, кто прочел его, солидарны порой с бедными неинформированными судьями и ничуть не удивляются этому?
Вот он с Соней, которая последовала за ним на край света, которая спасла и спасает его ежедневно, ежечасно, не давая погаснуть едва тлеющему и не видимому никому, кроме нее, огоньку добра в его душе: «Он стыдился даже и пред Соней, которую мучил за то своим презрительным и грубым обращением. Но не бритой головы и кандалов он стыдился: его гордость сильно была уязвлена; он и заболел от уязвленной гордости».
И вот сцена, которая не может не ужаснуть. Соня – рисует Достоевский – «всегда протягивала ему свою руку робко, иногда даже не подавала совсем, как бы боялась, что он оттолкнет ее. Он всегда как бы с отвращением брал ее руку, всегда точно с досадой встречал ее, иногда упорно молчал во все время ее посещения. Случалось, что она трепетала его и уходила в глубокой скорби». Все то же презрение к «низшему разряду» и презрение к себе за то, что вот пользуется же, пользуется ее помощью.
На первый взгляд именно преступление и должно было сблизить Раскольникова с остальными каторжными. В действительности все получилось наоборот. На каторге пропасть между ним и другими людьми еще больше расширилась: «Казалось, он и они были разных наций… Его даже стали под конец ненавидеть – почему? Он не знал того».
Ему пришлось расплачиваться не только за вековую социальную рознь между «барами» и «холопами». Не принимая традиционное социально-кастовое деление людей, Раскольников продолжал исповедовать свое собственное деление их на «два разряда», не такое, казалось ему, «примитивное», как у других, но ведь, по существу, смыкавшееся же с этим «примитивным» делением. «Почему?» Да потому, что весь этот каторжный люд, не читавший его «статьи», не знавший о его теории «двух разрядов», инстинктивно чувствовал, что себя-то он и на каторге относит к «высшим» и «премудрым», а их (Соню в том числе) – к «низшим», к «материалу». Потому что на их глазах обижал он Соню и все они видели эту «робкую руку», видели, как он «с отвращением брал ее». Потому что ежеминутно излучал из себя свою «проклятую мечту», хотя и не говорил о ней ни слова. И все чувствовали это излучение. Его нельзя было скрыть ничем. За это и ненавидели. За это и убить хотели – за бесчеловечность.
Всего несколькими штрихами Достоевский набрасывает еще одну страшную – и небывалую – сцену. В церкви во время богослужения (Раскольников был там со всеми), «из-за чего, он и сам не знал того, – произошла однажды ссора; все разом напали на него с остервенением.
–?Ты безбожник! Ты в Бога не веруешь! – кричали ему. – Убить тебя надо.
Он никогда не говорил с ними о Боге и о вере, но они хотели убить его, как безбожника; он молчал и не возражал им. Один каторжный бросился было на него в решительном исступлении; Раскольников ожидал его спокойно и молча; бровь его не шевельнулась, ни одна черта его лица не дрогнула. Конвойный успел вовремя стать между ним и убийцей – не то пролилась бы кровь».
Кажется, сбылось пророчество Порфирия: «Я ведь вас за кого почитаю? Я вас почитаю за одного из таких, которым хоть кишки вырезай, а он будет стоять да с улыбкой смотреть на мучителей, – если только веру иль Бога найдет».
Почти все так и случилось. Но вот маленькая «деталь», опять драгоценная: улыбки не было и быть не могло, потому что старая вера его уже треснула, а новой пока не приобрел. И никакого подвига в этом «спокойствии» и молчании без улыбки не было – только обреченность и, быть может, невольная жажда смерти как выхода из тупика.
«Неразрешимым был для него еще один вопрос: почему все они так полюбили Соню?» Да по тому же самому, почему и он ее полюбил, еще не понимая этого или не признаваясь себе в этом. Он ведь хотел сначала и ее в свою веру проклятую обратить. Но случись такое (вещь абсолютно немыслимая) – не стало бы ведь никакой любви у него к ней: люди, зараженные «трихинами», любить друг друга не могут. Соню же все любили за человечность, за ее тихую, непреклонную самоотверженность. А он ее руку брал с отвращением…
Достоевский очень хотел видеть в русском народе «народ-богоносец» и судом народным судить Раскольникова как Божьим судом.
Вряд ли случайно сцена расправы над Раскольниковым происходит именно в церкви, во время богослужения. Такого в литературе действительно еще не бывало.
Идеализации народа в романе не получилось: народ представлен и в своей темноте, забитости, озверении, и в своем неистребимом инстинкте правды. И не просто в безбожии Раскольникова секрет ненависти каторжных к нему, а прежде всего – в бесчеловечности его «проклятой мечты», в бесчеловечности ежедневной и наглядной, так сказать.
Все «случайные» реплики, которые слышит Раскольников от прохожих, от Настасьи, от Сони, от каторжных: «Эй ты, немецкий шляпник!»; «Почто ничего не делаешь?»; «А тебе бы весь капитал сразу?..»; «Ишь нарезался!»; «Это кровь в тебе кричит…»; «Убивать-то? Убивать-то право имеете?..»; «Ты убивец!..»; «Ишь нахлестался!..»; «Грунт лобызает…»; «Ты барин!.. Ты безбожник!.. Убить тебя надо…» – все эти реплики – от невинных насмешек до грозного гула – нарастают и сливаются в один лейтмотив: народный суд над его антинародной идеей.
На его «проклятой мечте» – проклятие народное.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Не надо демонизировать НБП, не надо героизировать НБП
Не надо демонизировать НБП, не надо героизировать НБП НБП, конечно, — удивительное явление на отечественной политической сцене. Хотя организация сразу назвалась «партией», но в настоящую партию (пусть и небольшую) она стала превращаться буквально у нас на глазах — с
УБИТЬ БОБРА
УБИТЬ БОБРА Выражение это, обращаемое к неудачливому человеку, как насмешка, в виду приобретения им дурного, вместо хорошего, например, товара, и других разных предметов до жены включительно, произошло, конечно, от того зверька, который дает на воротники густой мехе. Такая
Идеи не убить
Идеи не убить Несколько дней назад, анализируя затраты, которые подразумевало строительство трех подводных лодок серии «Astute», я сказал, что на эти деньги «можно подготовить 75 тысяч врачей и оказать медицинскую помощь 150 миллионам человек, если предположить, что стоимость
Убить Шелкопряда
Убить Шелкопряда Утром 20 октября 1999 года на Московском проспекте в результате террористического акта погиб депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Виктор Новоселов, который после скандальной отставки Юрия Кравцова считался главным претендентом на пост
УБИТЬ ОТЦА
УБИТЬ ОТЦА Этот текст я писал в палаточном городке Ханкалы, после рейда в Аргунское ущелье, где войска генерала Молтенского громили банды Басаева.Командир группы армейского спецназа капитан Елизаров, длинноногий и жилистый, как лось, гонялся по чеченским горам за бандой
Надо, Гриша, надо 31 марта 2000, «МК»
Надо, Гриша, надо 31 марта 2000, «МК» Президент избран. Политическая ситуация изменилась очень сильно. Кандидаты в президенты больше не требуются. И не потребуются еще лет пятнадцать.Президент наш молод, здоров. Дума абсолютно управляема. В ближайшие год-два она не спеша
Убить Шеварднадзе...
Убить Шеварднадзе... Но нанесением одного укола, одного удара Доренко, как всегда, не ограничивается: кто его знает, не исключено, что клиент еще "оклемается", особенно такой живучий, как "Примус". На помощь телекиллеру приходят американцы, точнее -- бывший директор Агентства
Убить Versace
Убить Versace Непременное комильфо быта и вида российских прогрессивных людей плохо не потому, что новодел означает отсутствие истории, хотя бы и кредитной. А потому, что сами свой стиль прогрессивные люди устраивать не решаются. Все дано на откуп дизайнерам, мастерам
Убить Versace
Убить Versace Непременная безупречность быта и вида российских прогрессивных людей плоха не потому, что новодел означает отсутствие истории, хотя бы и кредитной, а потому, что самостоятельно свой стиль прогрессивные люди устраивать не решаются. Все дано на откуп дизайнерам,
Убить Сократа
Убить Сократа Общество Убить Сократа ЭХО ПОЛЕМИКИ: «ОБАЯНИЕ ЗЛА? ИЛИ–БЕССИЛИЕ ДОБРА?» Мы здесь, на Сахалине, любим слушать заезжих профессоров, гостей заморских (у нас на острове все гости – заморские). Несметное число раз бывал у нас Андрей Кураев (после его
«Не надо раздумывать — надо идти и делать»
«Не надо раздумывать — надо идти и делать» Сергей Олонцев, вице-президент нижегородской инжиниринговой компании «Атомэнергопроект»—«Атомстройэкспорт» Сергей Олонцев Фото: Олег Сердечников У Сергея Олонцева успешно складывалась карьера на действующем
НАС ГРОЗЯТ УБИТЬ
НАС ГРОЗЯТ УБИТЬ Просим спасти уцелевших в Грозном русских от смерти. Это не жизнь в Чечне, это безумие, это что-то между жизнью и смертью, в том числе и голодной смертью, от которой в Чечне умирают русские люди. А еще — это когда ходишь на работу без зарплаты и ждешь,
НАДО, ИВАН ИВАНЫЧ, НАДО…
НАДО, ИВАН ИВАНЫЧ, НАДО… Ещё в советские времена я оказался на ВУЗовской конференции, где обсуждались проблемы руководителей ветеранских Советов. Однообразие речей нарушил высокий, подтянутый, седой оратор с внушительной колодкой наград на пиджаке. Он критиковал
Если надо – уколюсь. А надо?..
Если надо – уколюсь. А надо?.. Фото: РИА "Новости" В национальный календарь прививок введена ещё одна процедура - вакцина от пневмококковой инфекции, а в следующем году добавится и прививка от ветряной оспы. При этом многие родители отказываются от вакцинирования своих