Убить Сократа
Убить Сократа
Общество
Убить Сократа
ЭХО ПОЛЕМИКИ: «ОБАЯНИЕ ЗЛА? ИЛИ–БЕССИЛИЕ ДОБРА?»
Мы здесь, на Сахалине, любим слушать заезжих профессоров, гостей заморских (у нас на острове все гости – заморские). Несметное число раз бывал у нас Андрей Кураев (после его лекций студент-кришнаит, восторженный романтик Женя, принял обряд крещения). А не так давно перед нами выступал живой (!) софист, в прекрасно выстроенной лекции доказывавший, что НОРМЫ и ЦЕННОСТИ полностью определяются временем и его потребностями. В финале лекции («Есть ли вопросы?») с заднего ряда один из молодых людей поднял руку, встал и спросил:
– А как же вечные ценности?
Профессор спокойно ответил:
– Вечных ценностей не существует.
Мне кажется, виртуально Сократ был на этой лекции убит наповал – и столь же виртуально поднялся – вместе с поднятой рукой студента. Потому что вечные ценности не требуют доказательств, они требуют, чтобы о них помнили.
Последнее время я всё чаще спрашиваю себя: почему Дарвин решил, что человек – это прогрессирующая обезьяна? Почему не построена теория, по которой обезьяна – это деградирующий человек? Возьмите любое полезное растение, лишите его условий культивирования – и оно выродится, обратится в дичок, если не в сорняк. Возьмите человека, лишите его условий духовного бытования – и вы в лучшем случае получите «маугли» (если не оторвёте его от природы!).
Животным давно пора подать на человека в суд за оскорбление. Ни один зверь не страшнее «озверевшего» человека и ни один скот не бывает так безобразен, как человек «оскотинившийся». Звери и скоты животного мира умеют оставаться прекрасными и гармоничными в любых позах и отношениях.
«Зверями» и «скотами» людей делает обездуховлённость. Духовная составляющая человека и есть приоритетная область религии. Религия – хранительница этих высот. Помню, когда-то давно, на заре моей преподавательской деятельности, мне захотелось без суеты, в зимней каникулярной тиши проштудировать диалоги Платона. Читались они с остротой детектива. Речь в большинстве диалогов шла всё о том же: о вечных ценностях, о БЛАГЕ, его природе и соотнесённости со злом. Я то летела, то брела по пескам за извилистой мыслью Сократа – добро то приближалось, то отступало, то снова приближалось… И помню, как посреди глубокой ночи я плакала, дочитав диалог: выяснилось, что для платоновского Сократа БЛАГО в последней инстанции – это Бог. По тогдашним моим понятиям, Сократ в этом диалоге пришёл к нулевому результату: ДОБРО растаяло… ведь Бог – это иллюзия… Встреча с христианством была впереди.
Но оставим пока христианские НОРМЫ и вернёмся к Сократу. Удивлял Сократ народ учёный в «Пире» ещё и тем, что пил на пиру больше всех. Но… не пьянел. Так был он пьяницей или нет, если пил больше всех? Секрет, наверное, какой-нибудь знал, а скорее всего, знал свою норму. Он опоздал на пир, а до его прихода присутствовавшие философы наперебой расхваливали Эрос высокий не в пример Эросу низкому, который годится только для размножения. Пришёл Сократ, неотразимо всех переспорил и окончательно всех уложил последним парадоксом – его спросили, у кого он, такой умный-преумный, уму учился, а он возьми да и скажи: уму и любви его учила женщина. Нормы Сократа были на вырост, а точнее, они были шире временных – с выходом во вневременные.
Христианские НОРМЫ и ЦЕННОСТИ – не столько на вырост, сколько на возврат. К изначальной природе человека. Когда напрямую приходится говорить о Христе («Божественная комедия», «Потерянный рай», «Фауст», «Каин», «Мастер и Маргарита»), я на лекциях даже в незнакомой аудитории не начинаю развивать тему, пока аудитория не вспомнит: что же такое изначальная природа человека?
Пауза бывает продолжительнее затяжного прыжка с парашютом. И ведь обязательно кто-нибудь вспоминает: образ Божий и подобие Божие! И с этой точки зрения булгаковский Иешуа прав: ИЗНАЧАЛЬНО (не со своего дня рождения, а с сотворения предка Адама) все люди добрые.
Внешне формы софистики и сократовской эвристики схожи, только софисты истину хоронят, как иголку в стогу, а Сократ, «повивальная бабка истины», эту иглу из стога извлекает. Эта внешняя схожесть и послужила причиной трагической для Сократа ошибки гениального Аристофана: он в «Облаках» изобразил Сократа лидером софистов, тогда как тот был их оппонентом. Аристофан-демократ в этом конкретном случае выступил как охлократ. Его благое намерение обернулось злом: при его идеологическом участии был невинно убит самый умный человек на земле.
Определением природы зла долго занимался Августин Аврелий Блаженный, который в юности преподавал риторику в школе софистов, пока окончательно от них не отошёл и не обратился к ценностям вечным.
Участники нынешней дискуссии в существовании зла не сомневаются, а сомневаются в существовании добра. Августин же Аврелий в существовании добра не сомневался, а о зле в «Исповеди» заявил парадоксальное: зла не существует.
Это как же? Вон же оно кругом.
Ответ Августина софистичен по форме и сократовски эвристичен по содержанию. Зла не существует, потому что Бог его не создавал. Он всеблаг и не создавал зла исходя из Своей божественной природы. Бог – бесконечное ДОБРО, БЛАГО. Конкретное же зло – это всего-навсего уклонение от ДОБРА, т.е. от Бога.
А лектору заезжему (гостю заморскому), может быть, ещё в голову не пришло, что плодотворно не только идти вперёд, но и возвращаться.
Лариса ДОРОФЕЕВА, ЮЖНО-САХАЛИНСК
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,7 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии: