Первые минуты мира

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Первые минуты мира

Они сражались за Родину

Первые минуты мира

ДЕТИ ВОЙНЫ

Этот текст журналист Юрий Александрович ЧЕБАНЮК (1930–1994) писал не для публикации. Скорее, для сына и для своего внука Данилы. Чтобы помнили! Чтобы знали цену той Победы, что случилась 65 лет назад. Чтобы не забывали о деде, раненном под Харьковом, где совсем недавно Россия и Украина вновь сделали шаг друг другу навстречу. О двоюродном деде – его дядьке, прошедшем всю войну из окружения под Киевом до Австрии. А возможно, ещё и для того он писал это, чтобы не забывали, что писать нужно всегда хорошо… Как в последний раз.

День Победы… Победа… Недавно, мучаясь бессонницей, попытался я вспомнить, что знаю о ней. Как встретил я Победу, пацан-шестиклассник из большого южного города?

Первое воспоминание – это нетерпение. После взятия Берлина мы не могли больше ждать. Завтра! Ну завтра! А её всё не было.

Восьмого мы, ученики, как будто взбесились. С уроков уходили целыми классами. Казалось, что здесь, в стенах школы с проступавшими сквозь побелку рисунками немецких солдат, мы не услышим шелеста крыльев безглавой богини Ники. Прошёл слух, что аудитории старших давно пустуют. К выходу двинулись мы – средние.

Сторожиха Франя стояла перед дверью, закрытою на стул, толкала нас крепкой рукой в заячьи грудки и, не повышая голоса, твердила:

– Назад, оглашённые, назад. До дыректора видведу.

Директор прибыл на место битвы самолично. Наш милейший и невозмутимейший Ефим Самойлович орал благим матом:

– Все по классам! Никакой Победы! Экзамены на носу! (Через год он отменял уроки в дни большого футбола.)

Но загнать нас в классы было уже невозможно. Помню чердак и длинную очередь к пожарной лестнице. Помню отчаянный крик: «Атас!» Те, кто уже выбрался через слуховое окно, начали, давя друг друга, вползать обратно – пожарку перекрыли внизу.

Потом, протиснувшись через форточку в уборной, я головой вниз выпадал из окна. Сзади меня держали за ноги.

Совершив сей трюк, все стремглав убегали, а я долго ещё клянчил свой ранец, который впопыхах забыл на полу. Кто-то сжалился и брезгливо выбросил мою телячьей кожи гордость – её снял с убитого фрица дядька.

Город шатался на улицах. Мы шатались вместе с ним. Стояли у репродукторов: «Прага, Прибалтика…» Не то! Не то… Ели мороженое – 30 рублей порция. Покупали папиросы «Катюша» – пара пять. Наводили блеск на сапогах у многочисленных представителей конкурирующих фирм. «Почистим?» – самое дешёвое развлечение.

Она всё не спешила.

Уже в темноте расходились по домам: «До завтра».

А в полночь:

– Сын, вставай, – мама коснулась рукой моего лба. – Победа…

Мамино «куда?» догоняло меня уже в парадном. И не догнало, утонуло в грохоте выстрелов.

Выстрелы, выстрелы… Из пистолетов, из ружей, из ракетниц – светло совсем. Где-то на Совхозной стучал пулемёт. Уставшие люди хотели выпустить в небо все пули до одной, отстреляться навсегда.

На улице я увидел рядом Игоря, Юрку, Семёна, Женьку Культяпу. Мы переглянулись. И, не сговариваясь, бросились по своим тайникам.

Не все взрослые тогда догадывались, что мальчишки вооружены до зубов. А у каждого в сарае за дровами, на чердаке, в кладовой в старом портфеле хранились вальтер, парабеллум, на худой случай, дамский «бэби-браунинг». Если не было пистолета, то был обрез. Но это уже у явных неудачников. Из них потом вышли бухгалтеры и журналисты.

…Отделение пацанов выстроилось на крыше невысокого сарая – дюжина мальчишеских силуэтов на фоне светлого неба. «За Победу!» Наш крохотный залп влился в победный гром «За…»

С треском над нами вылетело окно, блеснул огонёк, и первая пуля пропела в моё ухо: «Вззы-ы».

За тем окном жил партизан. Сумасшедший. Человек редкой храбрости, он выдержал все пытки, не сказал ни единого слова. И повредился в уме, когда пришло освобождение.

Жена добилась разрешения забрать его домой. Мы только изредка слышали дикий вой из зарешеченных окон.

Когда загрохотала Победа, о нём на миг забыли. Забыли и об именном пистолете на стене. А в опалённом мозгу, вероятно, вспыхивало: «Убежали!.. Стрельба!.. Идут!..»

Нечеловеческим усилием он разорвал рубашку, вырвал напрочь решётку, выбил стекло. И вот теперь палил по нам. Палил с десятиметрового расстояния.

Первым же выстрелом нас сдуло с крыши. В светлой тьме мы вжимались, ввинчивались в землю. Мы всё-таки стали теми солдатами, какими мечтали быть всю войну.

Шли первые минуты мира… Вокруг плюхались в пыль пули, а мы считали: «четыре, пять, шесть… Неужели у него маузер?»

Всё. Нам показалось, что наступила мёртвая тишина. И в этой тишине послышались бессильные рыдания большого человека.

Им в ответ вдруг где-то рядом заскулил по-щенячьи Женька Культяпа – наш неудачливый метатель трофейных гранат.

– Замолчи, дурак! – сказали ему. – Война окончилась, а ты – воешь!

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии: