Звезда. Девочка. Сон
Звезда. Девочка. Сон
От апреля 1877-го обратимся к октябрю – ноябрю 1866-го.
С 4 по 29 октября Достоевский диктует юной «стенографке», Анне Григорьевне Сниткиной, десять листов «Игрока». Момент высшего творческого вдохновения, а еще и момент зарождения любви. Тайное тайных – вдвойне.
3 ноября, в четверг, он впервые навещает ее в доме на Костромской. А 8 ноября, во вторник, Анна Григорьевна сама приходит к нему, в Столярный. Он – крайне возбужден и радостен.
«– Не случилось ли с вами чего-нибудь хорошего?
–?Да, случилось! Сегодня ночью я видел чудесный сон! Я придаю снам большое значение. Мои сны всегда бывают вещими…»
И он рассказывает, как, перебирая (во сне) свой палисандровый ящик, где хранились его рукописи, письма и дорогие по воспоминаниям вещи, он увидел вдруг, как что-то там блеснуло – «какая-то светлая звездочка», оказавшаяся маленьким бриллиантом.
«– Что же вы с ним сделали?
–?В том-то и горе, что не помню. Тут пошли другие сны…» А потом он рассказывает, что хочет написать роман о художнике, который все не справлялся с «формой», которому все не давалось новое слово.
«– И вот в этот решительный период своей жизни художник встречает на своем пути молодую девушку ваших лет. <…> Поставьте себя на минуту на ее место, – сказал он дрожащим голосом. – Представьте, что этот художник – я, что я признался вам в любви и просил быть моей женой. Скажите, что вы бы мне ответили?..
–?Я бы вам ответила, что вас люблю и буду любить всю жизнь».
Когда Анна Григорьевна уходила, он остановил ее.
«– А ведь я знаю теперь, куда девался бриллиантик.
–?Неужели припомнили сон?
–?Нет, сна не припомнил. Но я, наконец, нашел его и намерен сохранить на всю жизнь…»
«Мой сон третьего ноября», – говорит Смешной. Сон Достоевского – восьмого, но третьего он побывал у нее впервые.
Звезда. Девочка. Сон. Художник, ищущий новые слова. Третье ноября…
Неужели случайность – все эти поразительные совпадения?
Не залетела ли в «Сон смешного человека» искорка счастливого мгновения из жизни Достоевского? И не было ли на то его художнической воли?
Вскоре он писал Анне Григорьевне: «Ты мое будущее все и надежда и вера, и счастье, блаженство все… Мне Бог тебя вручил, чтоб ничего из зачатков и богатств твоей души и твоего сердца не пропало, а напротив, чтобы богато и роскошно взросло и расцвело; дал мне тебя, чтоб я свои грехи огромные тобою искупил…» (28, II; 184).
Да, всегда он искупал «свои грехи огромные» работой, главным образом работой, творчеством («Одно убежище, одно лекарство – искусство и творчество. <…> Мое житье, конечно – работа»). Искупал, а все равно – страдал, все равно – корил себя за то, что мало отдает, мало спешит дать непосредственного добра людям, близким, родным.
Но тут все сошлось, как никогда.
И еще сильнее чудится, что в той картине, в картине «Сна смешного человека», мерцает, живет и не стирается уже облик самого Достоевского, и падавшего, и воскресавшего.
«А ту маленькую девочку я отыскал… И пойду! И пойду!»
«Сон» – образ осуществленного призвания человека и в жизни, и в творчестве.
И вот еще один сон, реальный (начало 1860-х годов).
Достоевский – неустановленному лицу: «Объясните мне мой сон, я у всех спрашивал; никто не знает: на Востоке видна была полная луна, которая расходилась на три части и сходилась три раза. Потом из луны вышел щит (на щите два раза написано “да, да” старинными церковными буквами), который прошел все небо, от востока на запад, и скрылся за горизонтом. Щит и буквы осиянные.
Достоевский.
У всех спросите, решительно у всех, он меня очень интересует» (30, I; 244).[81]
Что это? Сон о призвании? О призвании пророка – «идти и идти»?
«…“да-да” старинными церковными буквами… Щит и буквы осиянные»…
Тут уж и невольно вспомнишь:
…И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился…
Вспомнишь:
Восстань, пророк, и виждь и внемли…
«Я придаю своим снам большое значение…»
Не откликнулся ли и этот сон в «Сне смешного человека?»
«Сны, как известно, чрезвычайно странная вещь: одно представляется с ужасающей ясностью, с ювелирски-мелочною отделкой подробностей, а через другое перескакиваешь, как бы не замечая вовсе, например, через пространство и время. Сны, кажется, стремит не рассудок, а желание, не голова, а сердце. <…> перескакиваешь через пространство и время и через законы бытия и рассудка, и останавливаешься лишь на точках, о которых грезит сердце».
Отбросьте здесь слово «сны», замените его на слово «искусство», и вы получите именно образ искусства. «Сон смешного человека» и есть такой образ.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.