IV. Империализм и национализм
IV. Империализм и национализм
Попытка союзников выйти из заколдованного круга внутренней политики на великую дорогу внешнего разбоя, насильственно открыть русскому капиталу доступ на балканский и азиатский рынки, отвлечь народное внимание от внутренней неурядицы внешними успехами, – эти бессильно балаганные попытки столыпинского блока, поддержанные кадетами, привели к ряду позорных дипломатических поражений. Оказалось, что нельзя иметь влияния на международной арене, если высшее офицерство состоит из невежественных и кровожадных палачей, если «верный» солдат темен, а сознательный солдат недоволен, если военный бюджет, начиная с броненосца и кончая солдатским пайком, разворовывается интендантами и вообще прохвостами, словом, если армия в конец дезорганизована, а правительство ведет непрерывную борьбу с собственным народом. Пришлось людям 3 июня совершать новый поворот: от империалистических неудач – к внутренним «реформам»… навыворот. Крикливое великодержавное шарлатанство отчасти сменилось, отчасти и дополнилось мелким, злобным, но не менее шарлатанским национализмом. Если союз крупной буржуазии с дворянством и бюрократией исключает возможность освобождения внутреннего рынка; если на основе отощавшего и закабаленного внутреннего рынка невозможны сильная армия и победоносная империалистическая политика, – тогда остается еще попытаться монополизировать внутренний рынок за «коренными» собственниками, отстранить по возможности от общенационального пирога польского и еврейского капиталиста, подкормить истинно-русского дворянина и промышленника за счет «чухонца». Поход на Финляндию, проекты отторжения Выборгской губернии и Холмщины, проекты городского самоуправления в Польше и, наконец, проект земства в западных губерниях выросли из националистического курса, тесно спаявшего Столыпина с думскими националистами, при которых октябристы все более превращались в левую пристяжку.
Крепость своих зубов национализм сперва испробовал о Финляндию, но маленький кедровый орех оказался очень крепок. От разгрома финляндцев не отказались, но со штурмом решили погодить, предпочитая пока что действовать измором. Усилия национальной политики направились по линии наименьшего сопротивления: против евреев и поляков. И вот тут-то и встал на очередь проект западного земства, вокруг которого завязалась великая потасовка: своя своих не познаша, один Каин восстал на другого Каина, и в результате все, и победители и побежденные, оказались с помятыми боками.
В чем суть этого великого законодательного акта о западном земстве? В кратких словах она такова: земское избирательное право превращается в издевательство над крестьянством и городскими массами; совершенно за борт выбрасываются евреи; а поземельное дворянство, ради которого производится эта расправа, делится на два стойла (курии): тесное стойло – для польских панов и просторное стойло – для крепостников православного исповедания. Под видом земства вводится диктатура дикого помещика в хозяйстве шести западных губерний.
Коноводами в этой реформе явились националисты, среди которых главное место занимают паразиты-русификаторы из западных губерний и Царства Польского. Но и октябристы не ударили перед ними лицом в грязь. И вот этот-то подлейший законопроект, прошедший через Думу, был неожиданно провален в Государственном Совете. По какой же причине взбунтовались «действительные тайные»?