Л. Троцкий. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ГАММА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Л. Троцкий. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ГАММА

Русский интеллигент скоро захлебнется в волнах идеализма. С 1 марта в Петербурге начнет выходить ежедневная газета «Заря»[43], очевидно, в противовес штуттгартской «Заре». Редактировать ее будет Ярмонкин[44], автор «Писем идеалиста». Цель газеты, по словам объявления, – «проводить в сознание образованного общества идеи правды и добра». Благородная цель попала в надежные руки.

Не слагает идеалистического оружия и автор «Письма к ближним», г. Меньшиков[45], состоящий на содержании у г. Суворина, который, в свою очередь, состоит на содержании у министерства финансов, а, впрочем, и у других лиц и ведомств…

Г. Минский, г. Мережковский, г. Розанов, г. Перцов[46] – ведь это все идеалисты, все божьи работнички по части проведения, куда следует, идей правды и добра.

Через христианскую теософию Булгакова[47] эта плеяда связывается с созвездием «Проблем идеализма»… Их двенадцать, этих звезд более или менее первой величины.

Идеализм критико-философский, идеализм христианский, идеализм нововременский… Который из них достолюбезнее?

Мы готовы, впрочем, думать, что это не разные типы, а лишь разные степени. Бедный г. Бердяев[48] быстро, точно кот в сапогах, шагает в сторону г.г. Волынских[49], Минских и Мережковских{9}. Различные этапы «ищущего духа» мелькают перед взорами читателя, точно в панораме. Кто знает, что будет завтра?

Приятно после этой скачки отдохнуть душой на вполне законченном идеализме г. Сигмы и его коллеги г. Меньшикова. Здесь нет места ни опасениям, ни надеждам. Все ясно.

Узколобые материалисты, – жалуется г. Сигма, – утверждают, что «человек есть химическое соединение, вскисшее на особых дрожжах жизни, и все это говорится для того, чтобы сказать, что бога нет, что нет ничего выше человека и что обязательно только то, чего желает человек. А если человек – бог, то ему некому молиться, не перед кем каяться, не из-за чего страдать. На место закона ставится человеческая воля, на место мирового разума – рассудок человеческий, вместо космоса – анархия, вместо лада – разброд». С глубоким раздумием останавливается г. Сигма перед двумя «лестницами мысли»: «или точные науки, развитие мышления, обоготворение человеческого ума, анархия; или гармоническое развитие духа, свобода совести, общинность, гармония жизни» (патриархальное грабительство?).

Вспомнив, очевидно, о призыве г. Булгакова от Маркса назад к Николе Чудотворцу (от «ограниченной западной науки» – к «христианской теософии»), г. Сигма справедливо замечает: "В самом деле, что такое современные попытки спиритуалистов, как не примирение точных наук с умозрительными выводами церковного знания. Возьмите, – продолжает благочестивый построчный идеалист, – увещания Антония Великого, пустынника IV века, старавшегося обожить, сделать богоподобными{10} египетских рыбаков и ребят… Способ уразуметь бога, учил пустынножитель, есть благость. Дело благого человека не продавать свободное произволение, внимая приятию богатства, если бы и вельми много было ему даваемо («ни за какие блага мира, ниже за власть и успех в жизни», – вторит г. Бердяев). Ибо сну подобны суть житейские вещи и богатство есть только безвестная и маловременная мечта".

«… Единственно, чем народ воспитывается, – дополняет г. Меньшиков своего товарища, – это религией; кроткая религия, серьезно проповеданная темным массам, в состоянии дать человеческой душе облик самого высокого благородства».

Как хорошо было бы в самом деле раз-навсегда внушить этим «темным массам» через посредство «кроткой религии», что «богатство есть безвестная и маловременная мечта», а гнет и эксплуатация, как «житейские вещи», суть подобны сну.

Тут мы подходим к блаженной памяти идеалисту государственно-полицейскому Леонтьеву[50], который просто и ясно говорил: «религия, это – великое учение… столь практическое и верное для сдерживания людских масс железною рукавицею».

Вот она полная идеалистическая гамма.

– Прочь грязные руки! – вопит г. Бердяев{11}, заметив, что в «храме» идеализма его окружает не весьма опрятное общество… А Всемирный Дух смотрит на маленького растерянного г. Бердяева с высоты храма и иронически смеется…

«Искра» N 33, 1 февраля 1903 г.