II. Тягота невмоготу

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

II. Тягота невмоготу

Вследствие неблагоприятного сочетания географических и исторических условий экономическое и культурное развитие России совершалось до недавнего времени с чрезвычайной медленностью.

Германо-романские народы расселились на западной половине Европы, в условиях более мягкого климата и более благоприятной географической среды, дававших место несравненно более плотному населению. Это последнее нашло на новом месте чрезвычайно ценные традиции и материальные остатки старой римской культуры, которые сразу дали могучий толчок культурному развитию новых европейских народов.

Никакого культурного наследия русский народ не получил. Он расселился тонким слоем по огромной восточной равнине, открытой с севера холоду, а с востока – нашествиям азиатских народностей. В этих условиях историческое развитие не могло не оказаться медленным и бедным. Русское государство опиралось всегда на более примитивный (первобытный) и слабый народнохозяйственный фундамент, чем государства Западной Европы, а потому в борьбе с ними за самоохранение, за расширение своих границ, а затем и за гегемонию (первенство) в Европе – московское и петербургское государство должно было до последней степени напрягать платежные силы страны.

На армию уходила, правда, главная часть государственных доходов не только у нас, но и на Западе. Но там государственные организации, в борьбе друг с другом, опирались на приблизительно одинаковую экономическую основу. Не то у нас. Русское государство тянулось в равные с западными соседями, усваивало их военный строй и их технику, имея в своем распоряжении несравненно более бедные источники питания. Власть поэтому никогда и ни перед чем не останавливалась у нас в преследовании своих фискальных интересов. А народ наш всегда нес тяготу невмоготу.

Московские князья, смотревшие на Русь, как на свою вотчину (поместье), заботились об одном: как бы наполнить свою казну. Забирая подати, брали всегда последнее. Поэтому и меры применяли такие, как если бы снимали со всего населения кожу живьем: недоимщиков жестоко пытали на правеже, били кнутом на торгу, а имущество их отписывали на князя. Это были обычные меры, из года в год. В случаях исключительных прибегали и к мерам исключительным. Один иноземец (Флетчер) рассказывает, что царь Иван приказал однажды доставить ему из Вологды ливанских кедров; а так как ливанских кедров в вологодских краях не произрастало с сотворения времен, то царь за «ослушание» наложил на вологжан пеню (штраф) в 12.000 рублей, – по тогдашней ценности денег сумма очень значительная. В другой раз царь Иван приказал москвичам наловить ему на лекарство колпак живых блох. «Ослушались» и москвичи, да еще дерзостно ответили, что блохи, если их наловить, все равно распрыгаются по своим местам. На ослушников-москвичей наложил царь штраф в 7.000 р.

Точкой отправления для более систематического развития фиска послужило татарское иго. Татарским ханам платили правильную дань. А когда от ига избавились, от уплаты дани не избавились; вместо ханов прибрали ее к рукам, под именем «данных денег», московские государи. Так что даже разрушение татарской неволи не облегчило участи тяглых людей. После смутного времени (начало XVII столетия), когда княжеская казна совсем растряслась, стали собирать ее с удвоенным усердием. Сборщиками посылали людей беспощадных, живорезов. Те доносили царю: «Я посадским людям не норовил (потакал) и сроков (отсрочек) не даю, я правил на них твои государевы всякие доходы нещадно, побивал на смерть». Эта похвальба была для сборщиков самооправданием; в случае недобора им самим приходилось туго: пеня, кнут на торгу, ссылка, а то и смертная казнь. В царствование Петра I (1682 – 1725), ведшего войну за войной, энергия власти уходила, главным образом, на изыскание средств. Все государственные реформы были подчинены этой основной задаче. Фискалы (сборщики) хозяйничали в стране, как завоеватели. Все повиновались им беспрекословно. При этом шло, как и следует быть, повальное воровство. Петр предписал, чтобы один из сенаторов «объезжий был в государстве во всех провинциях, дабы учинить воровству пресечение». И ревизующие сенаторы, как видим, не новы, – как не ново казнокрадство.

А государственный бюджет тем временем непрерывно возрастал. До воцарения Петра государственные расходы едва составляли 1 1/2 миллиона рублей; в год его смерти – уже 10 миллионов. Из этой огромной по тем временам суммы 3/4 уходило на армию и флот. При преемниках Петра к бесконечным военным расходам присоединяется растущая пышность двора и аристократии, расхищение государственного достояния фаворитами и фаворитками. За двадцать лет (1763 – 1783) бюджет поднимается с 14 1/2 до 31 миллиона; на армию и флот уходит около 2/3.

Девятнадцатое столетие характеризуется в области нашего государственного хозяйства тремя взаимно связанными чертами: непрерывным увеличением бюджета, непомерным развитием косвенных налогов и лихорадочным ростом государственного долга. В середине прошлого столетия бюджет поднялся до 1/4 миллиарда; в год отмены крепостного права (1861) он составлял уже почти 350 миллионов; через тридцать лет превысил миллиард, а еще через десять лет, на пороге нового столетия, перевалил уже за 2 миллиарда; наконец, последняя наша государственная роспись (на 1914 г.) исчислена в более чем 3 1/2 миллиарда рублей. Одновременно с этим государственный долг возрос до 9 миллиардов рублей, причем не меньше 9 миллиардов уплатил народ одних процентов по долгу за последнюю треть столетия.

Бюджет всех капиталистических государств чудовищен. Но в Западной Европе и в Северной Америке он опирается, как мы уже сказали, на несравненно более богатую хозяйственную основу. По некоторым вычислениям – конечно, только приблизительным – государство российское собирает ежегодно с населения свыше 30 % валового дохода, тогда как в богатых капиталистических странах оно не присваивает себе более 5 – 10 %. Оттого-то у нас и теперь, в XX веке, крестьяне отбывают повинность периодических голодовок и эпидемий наравне с рекрутской повинностью. К естественной бедности населения присоединилась хозяйственно-разрушительная работа государства, и в результате – ни один народ в Европе не имеет такого страшного, беспросветного, из бедности и гнета сотканного, прошлого и настоящего, как русский народ!