II

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

II

Карповский скандал пал гнойным плевком на непромокаемые физиономии людей 3 июня. Вместо того, чтобы скромно утереться в углу обшлагом октябристской ливреи, г. Гучков взошел на думскую трибуну и при сочувственном лае думских шакалов принялся пинать революцию сапожищами своего нравственного негодования.

– Азеф, это – революция. Гартинг – революция, Петров-Воскресенский – революция[202]. Революция, это – «разбойничество и хулиганство», революция, это – низменный кутеж после экспроприации, революция, это – комиссионное взяточничество при приемке с завода негодных браунингов. Наконец, революция, это – «еврейство»… Революция бессильна, продажна, развращена – выродилась и ожидовела.

Депутатам, говорящим в Думе от лица революции, только и оставалось спросить: отчего же это вы, торжествующие победители, так позорно боитесь революции? отчего при одном имени ее с вас сползает сусальная позолота «культуры», и вы, в чем мать родила, взбираетесь на думскую кафедру – кто с ушатом помоев, кто с арапником, кто с песьей головой у пояса?.. Революция подкупна – говорите вы? Тогда зачем же дело стало, – подкупите ее! Денег не хватает, что ли? Найдете! На подкуп революции вам достанет сколько угодно денег европейская биржа. Хоть вы и говорите, что «в торжестве революции еврейство видит свое собственное торжество», однако же ваши кумовья, биржевые евреи Ротшильд и Мендельсон, дадут вам сотни миллионов на подкуп революции, как давали на распятие ее. Так в чем же дело, господа победители?

Да в том, что они глупо и беспомощно лгут. Купить можно Азефа, пару, дюжину Азефов. Но Азеф не революция. Среди двенадцати первых учеников Христа один оказался Иудой. Но разве Искариот – христианство? А нас ведь не 12 душ. Нас сотни тысяч рассеяно по стране. Случайных попутчиков, ничтожных духом, золото превращает в предателей. Но что воплощают собою негодяи, продающие себя реакции? Не «продажность» революции, из которой они бегут, а негодяйство реакции, которая покупает их для своих целей.

В тупом переулке терроризма уверенно хозяйничает рука провокации. Но разве террор создал 9 января? Или октябрьскую стачку? Революция – не лабораторная, не химическая, не та, которая в кресло заделывается, а настоящая, подлинная, народная, уличная – держится не на динамите Воскресенских, а на борьбе масс. Но никакой Азеф не властен отклонить революционное движение масс от предопределенных историей путей или наложить на него печать своей подлости. Гапон, в конце концов, обернулся предателем, но 9 января и по сей день живет и действует, как великая революционная пружина в душе пролетариата. Массы рабочие – вот революция во плоти! А их нельзя ни развратить, ни подкупить. Их нельзя и задавить, не разрушая государства. Их можно только придавить – да и то временно.

Клеветники-Гучковы чувствуют это. И хоть прикидываются уверенными в завтрашнем дне, но в груди у них неугомонно скребется и мяукает черная кошка страшного предчувствия. «Ох, быть беде! Недолго продержится наш романовско-карповский порядок. Оживают массы, оттаивают. Занесут они снова над нами великую метлу. И та пролетарская метла во сто тысяч раз страшнее самой страшной динамитной бомбы».

«Правда» N 9, 14 (1) января 1910 г.