VII

Нам необходимо иметь в Думе группу социал-демократических депутатов, которые были бы способны не только с честью представлять партию в политических дебатах, но и стать в центре всего того народного движения, которое завяжется вокруг Думы и которое подчинит себе Думу. С этой точки зрения для нас не имеет самостоятельного значения, проведем ли мы в Думу 10, 15 или 30 депутатов. На большинство мы, разумеется, не надеемся. Каждый депутат в отдельности для нас ценен лишь постольку, поскольку он фиксирует на себе, как на представителе ясно очерченной партии, внимание своих избирателей и тем организует их вокруг социал-демократии. Но это будет достигнуто лишь в том случае, если кандидат нашей партии пройдет в результате резко выраженной политической конкуренции со всеми другими партиями. Всякое общее соглашение, упреждающее избирательную агитацию и связывающее ее объединительной платформой, заранее обесценивает для нас, как социал-демократов, благоприятный исход выборов. Совершенно недостойно нашей партии, скажу я прямо, сосредоточивать столько внимания и страсти вокруг такого третьестепенного вопроса, как соглашения с кадетами. Будут или не будут соглашения, во многих местах или в немногих, на первой или второй стадии, мы должны сейчас сосредоточить всю свою энергию на создании благоприятных условий как для этих возможных соглашений, так и вообще для исхода всей избирательной кампании. А такие условия может создать только свободная, ничем не связанная политическая агитация.

Если стать на точку зрения соглашения на основе общей платформы и предварительного распределения ролей и мест, тогда в руководительницы нужно выбрать г-жу Кускову. Она укажет, как нам сесть, к тому ж у ней и ноты есть. Как истинная реалистка, г-жа Кускова исходит не из реально совершающейся партийной борьбы, выражающей разные интересы и взгляды, а из своего собственного (и потому именно для всех партий обязательного) представления о том, чем должна быть Дума. Дума должна быть политическим микрокосмом. Поэтому буржуазная оппозиция должна заранее позаботиться о представительстве социалистической демократии, а эта последняя – о представительстве демократической буржуазии. Представительство влиятельных партий в Думе, всегда и везде являющееся результатом политического соперничества и выборной конкуренции, по плану г-жи Кусковой должно явиться делом предварительного полюбовного соглашения партий на основе того представления о задачах Думы, какое имеет… г-жа Кускова. Этот превосходный политический реализм, который так и дышит интеллигентской газетной канцелярией, нашел в «Товарище» целый ряд сторонников. Г. Хижняков[111] взял на себя задачу предостеречь партии от имени беспартийного избирателя. «Каждая партия, – пишет он, – для нас неудовлетворительна, если она одна, ибо она одна не может представить собою всех слоев и всех действующих прогрессивных сил… Ни в коем случае не тактика, выставленная той или иной партией в настоящий момент, должна определять отношение к выдвигаемым ею кандидатам. Ибо тактика будущего, – дело только будущего (!). Она должна решаться в Думе представителями всех тактик так, как определяется она страной… Только соглашение между партиями, – при котором партии получили бы каждая приблизительно такое число мест, какими, количественно, симпатиями она пользуется, – дает правильное решение вопроса» (N 127, курсив мой). Вот как рассуждают нынче политические реалисты, которые, впрочем, очень похожи на политических гимназистов – и притом не старше четвертого класса. Оказывается, что выборы депутатов «ни в коем случае» не должны определяться вопросами тактики, ибо «тактика будущего – дело исключительно будущего». Сам Прутков не взглянул бы на вопрос глубже. Потом оказывается, что тактика будет решаться в Думе представителями всех тактик так, как определит страна. Но каким образом в Думе окажутся необходимые представители «всех тактик», если выбор «ни в коем случае» не может определяться соображениями тактики, этого автор не указывает. Далее у него следует уже совершенно реакционная болтовня на тему о том, что лишь беспартийный избиратель, «свободный от партийной, т.-е. частной, исключительной, точки зрения, единственно способен взглянуть на дело с точки зрения общих интересов». Беспартийность обывателя, т.-е. его политическая отсталость, бесформенность, некультурность и пассивность, возводится в доблесть. Партийной позиции, совершенно в духе блаженной памяти 80-х годов, противопоставляется «точка зрения общих интересов». Если она у вас есть, эта точка зрения, то вы обязаны ее положить в основу вашей программы и на этой программе строить новую партию. А если вы этого не делаете, значит, ваша точка зрения для дела «общих интересов» не стоит выеденного яйца. Впрочем, мы сейчас вовсе не имеем в виду объяснять политическим реалистам, гимназистам и гимназисткам старшего возраста связь между партийностью и общими интересами. Достаточно установить, что г. Хижняков совершенно напрасно берет на себя труд высказываться от имени беспартийного избирателя. Этот последний вовсе не отличается той претенциозностью, которою его наделяет от собственных избытков публицист «Товарища». Обыватель непартиен в одной своей части потому, что он безнадежно пассивен, в другой – потому, что он еще не успел определить своих партийных симпатий. Помочь ему в этом деле, дать ему возможность свою ревность об «общих интересах» перевести на язык программы и превратить в политическую деятельность – задача партий. Блок между ними, несомненно, затруднил бы политическое самоопределение обывателя; свободная конкуренция, наоборот, облегчит выбор. Изображать этого отсталого избирателя каким-то таинственным надпартийным существом, которое блюдет высшие интересы страны, могут только доктринеры беспартийности, эти бедные интеллигентские создания, ютящиеся в каждой междупартийной щели.

Политика доктринеров «Товарища» – политика диагонали. В реальной жизни участвуют живые общественные силы, от которых берут свое начало политические партии. Роль партий определяется соотношением сил. Общая политика идет по диагонали параллелограма, сторонами которого являются действующие силы. Равнодействующая не есть нечто самостоятельное, она лишь производный результат образующих. Каждому сознательному пролетарию, части огромного целого, совершенно ясно, что для того, чтобы отклонить равнодействующую в свою сторону, необходимо развить наивысшую энергию в направлении своих классовых интересов. В той или иной мере этот закон ясен всем социальным элементам с более или менее выраженной классовой физиономией. Но интеллигент, оторванный от массовой практики, особенно если это публицист, привыкший к литературно-политическим спекуляциям, легко приходит к мысли, что вместо того, чтобы определить равнодействующую в процессе фактического соразмерения сил, выгоднее теоретически предопределить ее и призвать обе стороны направиться по ней без борьбы, – ибо ясно, что это даст большой выигрыш силы. Рационалисты до мозга костей, эти господа могут сколько угодно «признавать» классовую борьбу; она для них все равно остается лишь предметом метафизической спекуляции, – на практике они неизменно стремятся ее парализовать и заменить более «экономными» методами развития.

Для нас, социал-демократов, завоевание, полученное в результате массовой политической борьбы, неизмеримо более ценно, чем такое же завоевание, добытое путем закулисного соглашения, – ибо в первом случае вносится нечто нетленное в сокровищницу массового сознания, во втором – получается практический выигрыш, который так же легко упустить, как легко он был взят. Выборы для нас не простая погоня за призом в виде депутатских мест, а борьба развернутым фронтом, агитация, обличения, очные ставки, мобилизация масс вокруг социалистического знамени. А для этого нам прежде всего нужны совершенно свободные руки.

Г. Богучарский[112], тоже беспартийный доктринер, очень обеспокоен стремлением политических партий сохранить в избирательной борьбе свою независимость. «Каждая партия, – жалуется этот политик „былого“, – хочет сохранить незапятнанным свое целомудрие, совершенно забывая, что, при всех своих драгоценных качествах, целомудрие имеет и один очень крупный недостаток: оно всегда бесплодно…» («Товарищ» N 125). Нам не совсем ясно, что понимает г. Богучарский под целомудрием в политике; но нам совершенно ясно, что то поведение, к которому неустанно склоняют социал-демократию бывшие марксисты и отставные освобожденцы, есть… (мы извиняемся, но с разрешения г. Богучарского мы продолжаем его метафору) есть сплошной адюльтер, в русском переводе: прелюбодеяние. А известно, что эта – «практика» тоже не очень плодородна. И, наконец, раз уж зашла речь о бесплодности, то я позволю себе спросить г. Богучарского: что может быть бесплоднее политика-резонера из беспартийных отечественных ревизионистов, – а их уж, разумеется, никто не заподозрит в политическом целомудрии?