Рассказ

«У старца, – поведал мне странник один, –

В пустыню спасаться отправился сын.

Отца он в кручину разлуки вовлек,

И это поставили сыну в упрек.

Я позван был другом, – ответил аскет, –

Родных и друзей для меня больше нет,

Божественный образ увидел мой взор

И все остальное – лишь призрак с тех пор.

Укрывшись сюда, не пропал я, о нет!

За тем, что утратил, пошел я вослед“».

В сем мире есть некая кучка людей,

Сочтешь их за ангелов иль за зверей.

Как ангелы, хвалят немолчно творца,

Как звери, бегут от людского лица.

В них мощь, в них и слабость, – безумье и

И ясность рассудка, и пьянственный шум.

То чинят лохмотья в смиреньи они,

То жгут их, кружась в исступленьи, они.

Забыв о себе, позабыли других,

Никто не допущен к радениям их.

Всегда в исступленьи их разум, а слух

Упорно ко всем увещаниям глух.

Но утка не может в воде утонуть,

Огонь саламандре не страшен ничуть.

Хоть нищи добром, да богаты душой,

Бредут в одиночку пустыней сухой.

Они далеки от обычных дорог,

У них лишь одно устремление – бог!

Они на людей не похожи никак,

Под рясой которых безверья кушак.

Приятны, полезны они, как лоза,

А мы хоть и в рясах, но лжем за глаза.

Их внешность груба, неприглядна, строга –

Так раковин створки таят жемчуга.

Есть люди: по виду – созданье небес,

Но в их оболочке скрывается бес.

В них нету души: избегай сих людей,

В них кожа одна да скрепленье костей.

Не в каждой груди трепетанье души,

Рабы для владыки не все хороши.

Коль жемчугом станут все капельки рос,

На рынке им будет набит каждый воз.

Кто истинно к богу стремится, тому ль

Потребна неверная поступь ходуль?

Словами: «Не я ли ваш бог» опьянен,

До судного дня будет помнить их он.

Ничто устрашить бы его не могло:

Любовь, точно камень, а страх, как стекло!