МНЕНИЯ

 — тайные инструкции, негласные распоряжения партийных руководителей, не апеллирующие к закону и не опирающиеся на идеологию.

СССР — вероисповедное государство; любое общественное явление или социальное решение обязательно должно сверяться с вероучением Ленина. И если действительность не вмещается в ленинские императивы, они произвольно расширяются и дополняются. Сложнее манипулировать идеями, когда действия властей вступают в прямое противоречие с теоретическим наследием Ленина. Тогда на помощь приходят намеки и недомолвки, именуемые "мнением". Они позволяют толковать и объяснять (а если необходимо — оправдывать) любые политические действия, подсказанные потребностями момента без того, чтобы вступить в открытое противоречие с принципами "научного" коммунизма.

Важнейший из таких принципов — "интернационализм", давно вычеркнутый из реальной советской политики и сохранившийся лишь в виде реквизита торжественных заседаний. Все это знают, но законодательно утвердить, юридически обосновать воинствующий национализм партократия не решается и осуществляет его явочным порядком — с помощью М. Например, официальных инструкций о процентных нормах в Советском Союзе нет — они опять-таки заменяются М. (глубокомысленно закамуфлированными сентенциями об опасности сионизма, об усилении бдительности и т. п.), устанавливающими ограничения для евреев. Эти ограничения дифференцированы для каждого конкретного учреждения и случая. Для центрального аппарата КГБ, МИД, прокуратуры, министерства внешней торговли предлагается универсальное правило — евреев не брать. Для всех прочих национальностей (кроме славянских) действует М., рекомендующее соблюдать "пропорциональное представительство".

М. спускаются вышестоящими инстанциями (секретариатом ЦК, Политбюро) в нижестоящие в форме устных замечаний и намеков. Их специфика — в недоговоренности, что предполагает и даже допускает возможность гибких, альтернативных решений — на это, видимо, и рассчитаны М.

Единственный критерий реализации М. — "классовое чутье", "партийная совесть" (суды не принимают к производству дела по обжалованию М.). Случается, что М. противоречат друг другу. Например, одна партийная установка приветствует и поощряет приглашение на работу в Москву какого-то количества, специалистов с периферии (нужно подчеркнуть общесоюзный характер столицы); другая, стремясь сохранить русский облик города, всячески противится разбавлению столицы жителями национальных республик. Не находя возможным решить вопрос о "национальной квоте" Москвы на основе разумного компромисса, его решают за счет евреев — здесь предложение всегда превышает спрос. М. сводится к тому, что евреи — так утверждается в негласных партийных распоряжениях — представляют основную опасность для исконно русской самобытности. Кроме того, всегда существует опасность обвинения — еще одно М.! — в забвении ленинских принципов.

М. регулируют все стороны советской жизни — в том числе и те, куда не дотягиваются советские законы: поведение за границей, семенные отношения, нравы, вкусы (считается, что вредно общаться с иностранцами, предосудительно носить узкие брюки, неразумно отращивать бороду и т. д.).

О М. в Советском Союзе говорят вполголоса, многозначительно, подобострастно и с оттенком загадочности, наделяя их (часто не без амбиции) мистическим смыслом.

ПРИМЕРЫ:

"Высказываемые в письмах мнения, предложения и положения находят отражение в постановлениях ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в выступлениях руководителей партии и правительства". ("Коммунист", 1980, № 17, с. 23.)

"Дураки те, кто полагает, будто… выражение: есть мнение подразумевает: "руководство решило так". Нет, мнение существует до руководства и помимо него, оно неуловимо, оно рождается как бы само собой, оно рассыпано в воздухе, оно есть!". (В. Кормер. Крот истории. 1979, с. 13.).

"…Корытов намекнул, что Там есть мнение…" (А. Зиновьев. Светлое будущее- 1978, с. 224.)